— Устроились на работу?

— Охранником в супермаркете. — Антон схватил с пола бутылку пива. — Будешь?

Свирин поморщился и отрицательно мотнул головой.

— Ваш отец умер год назад. Что с ним случилось?

Антон, открыв зажигалкой бутылку, помрачнел:

— Хрен его знает. Я тогда на Севере жил, ничего не видел. Мать рассказывала, что он задыхаться начал. От удушья и помер.

— Но вы так не считаете?

— Похоже, мать его довела со своими бреднями. — Антон поймал вопросительный взгляд полицейского и продолжил: — Вначале ей втемяшилось, что нужно усыновить детей. Батя согласился, добрая душа. Поначалу все вроде нормально было, а потом отец скопытился. После его смерти мать какого-то черта перебралась на другую хату, а затем поселилась с детьми в этой конуре. Раньше здесь жил мой дед, но полгода назад он тоже откинулся.

— Как он умер?

Антон ухмыльнулся:

— Командир, ты не поверишь, но тоже задохнулся! — Антон глотнул пива и скривился: дешевое пойло. — Правда, он сердечником был, одышка с ним частенько случалась, поэтому никто не удивился. После его смерти у матери совсем крыша поехала. Когда я вернулся четыре месяца назад, я ее не узнал — худая, нервная, дерганая. Все время чего-то боялась. Окна закрывала шторами, говорила шепотом. Заклеила скотчем решетки вентиляции — думала, что нас кто-то подслушивает.

— Кто?

Антон съежился, отвел взгляд. Отпив пива, он тихо продолжил:

— Она не говорила. И вообще запрещала обсуждать эту тему. Боялась, что кто-то придет. А потом я какого-то хрена начал задыхаться и кашлять. Мать испугалась, собрала манатки, детей под мышку — и свалила в этот чертов барак.

Свирин выпрямился, пристально посмотрел на Пичугина.

— Антон, давай начистоту. Ты поколачивал мать?

— Ты за кого меня держишь, командир?! — взбеленился парень. — Мать для меня — святое! Я хожу к ней в барак, уговариваю вернуться, а она ни в какую! Думаешь, мне самому приятно, что о ней слухи ползут по городу? На меня уже на работе косо смотрят!

— Как ты относился к Тане и Мише?

— Дети как дети. — Пичугин рыгнул. — Я с ними особо не нянчился. Затюканные они какие-то.

— Ты бил их?

Пичугин скривился:

— Ну, может, пару подзатыльников отвесил. Слушай, им в детдоме явно больше доставалось! Говорю же, забитые они. Затравленные.

Антон замолчал и уставился на бутылку. Пиво плескалось на дне.

* * *

В кабинете завуча младших классов пахло мертвыми цветами: в вазе с мутной водой вяли хризантемы. Инна поерзала на стуле, наблюдая за тем, как Элла Дмитриевна Дегтярь, водрузив очки на толстый нос, скользила взглядом по строчкам в журнале.

— Таня и Миша Пичугины учатся в одном классе, — сообщила завуч. — Успеваемость средняя. Они перевелись к нам из другой школы год назад.

— Я могу поговорить с классным руководителем?

Элла Дмитриевна скорчила печальную мину и, сняв очки, уставилась на Инну жабьими глазами.

— К сожалению, нет. Анна Сергеевна умерла две недели назад. Приступ астмы. — Завуч с притворным сожалением покачала головой. — Нашли ее в кабинете после уроков. Так и померла над тетрадками, бедняжка.

— Она что-нибудь рассказывала о Мише и Тане?

— Проблемные дети. — Элла Дмитриевна постучала по журналу ногтями с облупленным лаком. — На контакт не идут, учатся из-под палки. У Анны Сергеевны, земля ей пухом, случались с ними конфликты. В день смерти она оставила их после уроков на воспитательную беседу. Видать, на нервной почве ей хуже и стало.

— Для Миши и Тани, наверное, это был большой стресс…

— Они две недели не появляются в школе. Мы звонили домой, но трубку снял старший сын Пичугиной и сказал, что мать с детьми переехала. — Завуч наклонилась ближе и понизила голос: — Хорошо, что вы пришли: эту семейку давно пора взять на карандаш.

Инна приподняла бровь, и Элла Дмитриевна торопливо продолжила:

— Среди наших учителей ходят слухи, что в прежней школе у Тани был конфликт с одноклассником. Миша вступился за сестру, мальчишки подрались. Разнимал их отец одноклассника. Он сгоряча отругал Мишу и Таню. В тот же вечер мужчину с сыном нашли мертвыми в гараже — задохнулись выхлопными газами.

— Вы думаете, в этом как-то замешаны близнецы? — удивилась Инна.

— Я ничего не думаю, — помрачнела завуч. — Но вот другая история. Наша медсестра рассказала, что месяц назад погиб педиатр Миши и Тани. Врач задохнулась на приеме — говорят, аллергия на какое-то дезинфицирующее средство.

— А при чем здесь дети?

— В день смерти педиатр повздорила с их матерью. Пичугина отказывалась от прививок для близнецов, и врач в сердцах пригрозила, что детей отберут, если мамаша будет уклоняться от вакцинации. Миша и Таня перепугались, закатили истерику в поликлинике. Вот и результат: педиатр преставилась.

Увидев замешательство на лице Инны, Элла Дмитриевна поспешно добавила:

— Вы только ничего такого не подумайте! Дети не виноваты, что у них судьба тяжелая. Страшно представить, что они пережили в детдоме. — Завуч замолчала, о чем-то подумав, а затем продолжила шепотом: — Если честно, я рада, что они больше не ходят в школу.

* * *

— Где мать? — рявкнул Антон, проходя в темную каморку.

Он поежился от воспоминаний: пацанами в этом бараке они пили водку и нюхали клей.

Таня и Миша, сгорбившись на табуретках, что-то писали в тетрадках. На столе горела свеча, отгоняя сумрак к углам комнаты.

— Мама ушла на работу, — пропищала девочка.

Близнецы, вылупив на Антона глазищи, настороженно за ним наблюдали. Пичугин прожил три месяца в одной квартире с детдомовцами, но так и не смог привыкнуть к этим вечно затравленным взглядам.

— Собирайте манатки, — приказал Антон. — Увожу вас обратно на дедову хату. Надоело мне все это. По городу слухи ходят, со школы звонили. А сегодня мент заявился! Отец с дедом в гробах переворачиваются от такого позора.

Близнецы испуганно переглянулись.

— Нам нельзя уходить, — прошептал Миша.

— Что значит «нельзя»? — вспыхнул Антон. — Вы в тюрьме, что ли? У матери крыша поехала, и если она не свалит отсюда, то вас заберут! Вы обратно в детдом хотите?

Антон удивился собственным словам: он притащился в барак, потому что ему надоели кривотолки и косые взгляды, но оказалось, что судьба детей его тоже волновала. Он подошел к столу и сгреб в кучу учебники с тетрадками.

— Где ваши рюкзаки?

— Мы не пойдем, — дрожащим голосом промямлил Миша.

— Собирай шмотки, я сказал! — гаркнул Пичугин.

— Антон, не кричи. — В глазах Тани блестели слезы. — Он тебя услышит.

Стало душно: воздух словно украли, заменив тягучим сплавом. Антон жадно вздохнул, но получился лишь всхлип. Легкие разрывались от жжения, и Пичугин закашлялся.

— Кто «он»? — прохрипел Антон. — Кого вы боитесь?