восьми лет, когда он подошел ко мне в третьем классе и сказал, что ему нравится мой рюкзак с черепашками-ниндзя, а я ответила, что его пластмассовый контейнер для завтраков уродлив. С тех пор мы были лучшими друзьями. Джейс всегда олицетворял спокойствие посреди моей бури, всегда был рядом, чтобы отговорить от глупости и помочь с любым трудным решением.

Поскольку я знала Джейса уже двенадцать лет, а ему было известно про меня больше, чем любому другому на этой планете, его реакция должна была настораживать и быть подобием красной тряпки.

Но почему-то ни того, ни другого не происходило.

Ничто в «оконном» парне меня не пугало и не заставляло держаться подальше. В смысле, да, я только что встретила его, но не ощущала никаких тревожных вибраций. Я чувствовала лишь его печаль и гнев, но, несмотря на мои незрелые действия, эти эмоции были направлены не на меня. Я не ощущала угрозы.

— А тебе?

Осмелившись взглянуть на него, я с удивлением обнаружила, что его лицо ничего не выражало — все эмоции таились в глазах.

Они оказались серыми. Серыми и невероятными. Печальными, но все же очень красивыми. И напряженными.

Когда наши взгляды встретились, он приоткрыл рот, и это действие завладело моим вниманием. У него были полные губы, немного великоватый нос и сильная челюсть, покрытая однодневной щетиной. Я подумала, что она невероятно ему шла. Под правым глазом у него красовалась маленькая веснушка, что снова привлекло мое внимание к его серым глазам.

— Я буду то же самое, только без мяса и ванили. Добавьте в гамбургер сырного соуса «начос». Ох, и две вишенки в колу.

«Оконный» парень выгнул бровь.

— Значит, не то же самое.

— В основном, одно и то же.

— «В основном» и «одно и то же» — это разные вещи.

— Да, но «в основном, одно и то же» — это абсолютно другое понятие.

Он закатил свои серые глаза и отвернулся.

— Как тебя зовут? — выпалила я.

Джейс пнул меня под столом, и я обернулась к нему, одними губами проговорив: «Придурок», прежде чем снова взглянула на официанта.

Он указал на бэйджик на своей испачканной белой футболке.

«Карсен».

Карсен. Где я видела это необычное написание раньше?

— Ты странно пишешь свое имя, — сказала я ему.

Он выгнул бровь и перевел взгляд на корзину, стоявшую рядом со мной.

— И это говорит девушка, у которой на трусах пицца? — с насмешливой улыбкой спросил он. — Полагаю, мы оба могли бы попасть в раздел странностей.

С этими словами Карсен поспешил обратно за стойку, отрывисто передав повару наш заказ.

Я чувствовала, что Джейс кипел от злости. По правде я должна быть также рассержена, как и он, благодаря комментарию «оконного» парня — Карсена — поскольку было совершенно неуместно комментировать мое нижнее белье. Но нет.

Откинувшись на спинку дивана, я улыбалась ему вслед.

Я была впечатлена.

— Убери это выражение со своего лица.

— Какое выражение?

— Мечтательное. Он не может тебе нравиться. Ты не должна с ним дружить. Даже не имеешь права думать об общении с ним, — слова Джейса были резкими, и я должна была признаться, что мне они совсем не понравились.

Закусив нижнюю губу, я изучала своего друга, сидевшего напротив. Его брови сошлись на переносице, а губы сжаты в тонкую линию. Карсен явно выводил Джейса из себя, но я понятия не имела, по какой причине.

— Что произошло между вами двумя? — спросила я Джейса.

Он отшатнулся.

— Что? О чем ты вообще говоришь?

— Ты и тот хмурый парень. Что произошло? Почему ты его ненавидишь? Должно же было что-то произойти, чтобы ты так себя повел.

— Как именно?

— Как идиот.

Джейс провел рукой по лицу и тяжело вздохнул, словно я его утомляла.

— Мне до сих пор не верится, что ты не знаешь. Ты должна была слышать его имя раньше. Это было во всех новостях и газетах в течение нескольких месяцев.

— Карсен? Он ведь не один с таким именем.

— Уитли. Карсен Уитли.

Я сморщила нос, пытаясь понять, где слышала это имя раньше. Оно звучало знакомо, но я никак не могла его связать ни с чем значительным.

— Прости, не помню, — наконец, отозвалась я, пожав плечами.

Джейс со вздохом опустил голову на стол.

— Черт, Эл. Клянусь, иногда ты будто живешь в пузыре.

— Ты можешь просто сказать, какая у вас проблема? Это становится утомительным. Я понятия не имею, кто он, так просвети меня, о мудрейший.

И хотя Джейс не поднял голову, я знала, что он закатил глаза, когда застонал.

— Не пугайся, но…

— Но что?

— Он убил свою мать.

Послышался звук разбитого стекла. А потом судорожный вдох.

Я вскинула взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Карсен развернулся и рванул к вращавшимся дверям, ведущим на кухню. Я услышала грохот, стук и крики.

А потом наступила тишина.

ГЛАВА 2

Эллиот

— Что, черт возьми, с тобой не так?! — вскипела я. — Ты хотя бы знаешь, правда ли это? Или просто несешь какую-то чушь, которую где-то услышал?

— Я…Я… — запинаясь, пробормотал Джейс.

Я хлопнула ладонью по столу.

— Черт побери, Джейс! — я покачала головой, и произнесла: — Думала, ты куда лучший человек.

— Так и есть!

— А мне так не кажется.

Я стала рыться в сумочке, которую всегда носила на поясе, пока не нашла свой миниатюрный бумажник. Я вытащила достаточно наличных, чтобы оплатить еду, которую никогда не получу, и оставить хорошие чаевые за то, что мой друг был таким мудаком, а потом схватила переполненную бельем корзину и выскользнула из кабинки.

— Эл! — закричал Джейс, когда осознал, что я собиралась уйти. — Эллиот!

Я проигнорировала его, распахивая стеклянную дверь и выходя на улицу, моментально становясь липкой от жары. Я поплелась обратно к прачечной через дорогу, топая ногами.

— Эллиот! Ну же! Подожди!

Оглянувшись через плечо, я заметила, что Джейс бежал за мной. Но я лишь ускорила шаг, слишком разозленная, чтобы говорить с ним прямо сейчас.

Джейс был не из тех парней, которые делали поспешные выводы, не из тех, кто стал бы себя вести с незнакомцем, как полный придурок. Он всегда был вежлив, внимателен и мил. По крайней мере, я так думала. Мы только что вместе закончили второй курс массачусетского университета, и еще несколько месяцев назад он был тем самым Джейсом, которого я знала. Однако в последнее время он слишком часто выходил из себя, как со мной, так и с другими. Джейс стал ворчливым, а иногда и грубым. Раньше он никогда не пересказывал сплетни,