— Знаете что? — заявил он. — Я не хочу быть сожранным акулами, к тому же, наверняка отец заперся в своей каюте и осушает запасы вина. Ведь вы слышали, что Джек погиб?

— И не только Джек. Рауль и Марио тоже, — сказал кто-то позади Ганса.

— Вот-вот. Ему теперь точно не до нас.

— Ну что ж, думаю, ты прав. Навались, ребята! Плывём на Фарамбат.

Осталось около четырёхсот метров до корабля, когда на палубу выбежал человек с ружьём. Он начал махать руками, а потом остановился. Вместе с ним выбежало ещё двое, державшие в руках по мушкету. Все в лодке услышали свист и хлопки.

— По нам что, стреля… — не успел договорить сосед Ганса, как тут же пуля пробила его затылок. Труп вывалился за борт, чуть не перевернув шлюпку.

— Али, стреляй! — заорал кто-то в лодке, но человек с мушкетом начал целиться, как только на палубу вышли люди. Сам же Али не верил, что попадёт. Шлюпку шатало из стороны в сторону, очередная пуля убила одного из гребцов и пробила плечо впереди сидящему. И тут стрелявший, который первым выбежал на палубу, повернул голову к сообщнику. Али воспользовался моментом и выстрелил. Удачно. Первый упал, а те двое разбежались.

— К… К-кто стрелял? — заикаясь, выговорил Ганс, половина лица которого была заляпана кровью соседа. — Неужели К… К-Кайзер?

— Вряд ли. — сказал Али, зажимая раненое ухо банданой. — Он не настолько меткий, да и кто в своём уме его впустит в оружейную? Скорее всего, это Митч.

— Это был превосходный выстрел, Али, — сказал раненый, — но, думаю, тебе просто повезло.

— Угу. — пробубнил стрелок.

— Что делать с Кирби, Арнольд? — обратился к рулевому раненый.

— За борт его.

— А, ну помоги, Хосе.

Сосед мертвеца помог Максу выкинуть бедолагу.

— П… Почему они начали стрелять? За что они так? Мы же род… родные братья. За… За что?

— С ума сошли. — пробубнил Али. — Море не жалеет слабых.

— Ладно, поплыли дальше. — скомандовал Арнольд.

— Я не могу грести. У меня сейчас рука отвалится! — запротестовал Макс.

— Тогда, — недолго думая, объявил рулевой, — Хосе, садись на место Маркуса, Макс, иди за руль. Я сяду за тебя.

Когда все сели на свои места, они дальше поплыли.

Глава 2.

За полтора часа до этой стрельбы кок принес капитану вяленое черепашье мясо с маринованными огурцами. Его каюта сейчас была в плачевном состоянии. В комнате стоял тяжёлый запах жжённой шерсти, смешавшийся с вонючим табаком. Её освещала лампа, прибитая к краю стола. По полу бегала жирная крыса, слева от стола капитана лежала груда мусора: лезвия ножей, ржавые кандалы и бутылки. Справа к стене была прибита выцветшая карта мира с овальным рисунком, а владелец каюты сидел, держа нож, за столом, который был весь усеян кусочками кожи от ремней. Напротив него лежала стальная маска свиньи с шестью крепежами. К четырём из них были привязаны хорошие ровные ремни. Не верилось, что их сделал сам капитан, глядя на то, чем он занимался сейчас. Он обрезал ремень, чтобы тот влез в крепеж, но он больше походил на изрезанный кусок кожи из помойки. Руки капитана тряслись, а сам он был напряжённым и злым, как истерзанный боями пёс. Владелец корабля — грузный, высокий, пожилой мужчина, одетый в чёрный китель с золотыми, но покрывшимися грязью пуговицами. На его голове красовалась тёмная треуголка, а на ногах были обуты крепкие кожаные сапоги.

— Вот обед, отец. — пролепетал кок с подносом.

— Опять огурцы? — спросил Да Сильва.

В его голосе чувствовалась злоба. Он ненавидел всех своих сыновей и стыдился этого, но ничего другого о них не мог думать, по крайней мере, сейчас.

— Сам жри это дерьмо, Густав! Лучше… Лучше принеси той дряни, которую мы купили в Персии.

— То вино?

— Да… То вино. И побыстрее.

И парень побежал, сначала к носу, затем он перебрался на второй ярус корабля и вышел в каюту отдыха. Там спал Карл, родной брат Густава, один из самых везучих игроков в карты. Пять тузов в колоде восемь партий подряд. За такие фокусы его много раз грозились пристрелить как бешеную собаку, но ему везло. Из каюты кок вышел в небольшой коридор, где хранились ящики с провизией и патронами, которые не поместились в кладовой, которая была разделена на три комнаты. В пороховой хранились ружья, ядра и порох, в черепашьей — провизия и живые черепахи, а в центральной — товары на продажу. Оттуда тоже можно было выйти на палубу, но кто-то повесил на те три люка замки.

Найдя в коридоре нужный ящик, Густав его отнёс капитану. Затем он пошёл в кладовую, но Карл его остановил.

— О? Ты ещё дышишь? — захохотал картёжник. — Я думал, ты сдох. Ну что ж? Сядешь, сыграем?

Эти вопросы из уст Карла звучали скорее как приказы. Как робкий Густав мог отказать?

Картёжник раздал карты.

— Давай. Где все наши? Кто начинает?

— Ты ходи. Уплыли в надежде спастись. Как наш юный повар пережил бунт, спрашивается?

— Валет. Я думал, рабы забрали все лодки.

— Не отвлекайся. Как ты выжил? Говори правду, юный повар. Король. Бита?

— Бита. Я сидел в кладовой и пил… Вино.

— Ааа, засранец, — рассмеялся Карл, — малолетний пьянчуга.

В это мгновение он резко схватил Густава за волосы и прижал его лицо к столу.

— Если ты ещё раз выпьешь, нет, если хоть ещё раз хоть посмотришь на бутылку, я тебе все руки переломаю. Как в прошлый раз. Ты уяснил?

— Да… Да.

Бедняга кок весь дрожал. Еле-еле сдерживался, чтобы не заплакать.

— Не бей. Прошу.

Карл брезгливо отбросил пацана.

— Я наигрался. Думаю, ты тоже.

Густав в туже секунду выбежал из каюты и врезался в Пьера, немого охранника. Ему велели впускать в кладовую всех, кроме Кайзера. Недовольно пробубнив что-то на своём языке, Пьер продолжил сторожить. Кок в страхе заперся в черепаховой комнате.

Прошёл час. Из трюма под полом доносились шаги, а затем начались выстрелы.

Глава 3.

Карл сидел и курил чудесный бенгальский табак, и мысли перенесли его в родной город — Палермо, с его лазурными солнечными бухтами, где часто останавливался Фарамбат. Там жила Мария, жена рыбака, которую так страстно любил картёжник. Однажды, когда муж Марии ушёл пропивать гроши, заработанные за этот день, в баре «Пьяная шхуна», любовники тайно встретились на пляже за городом. И Мария тогда попросила:

— Карл, прошу, не возвращайся на корабль. Давай уедем из этого города, подальше от мужа, подальше от всех. Продадим снасти