Шрифт:
Закладка:
Двухфунтовки, оставленные им для обороны, видимо, располагались на других улицах, «Vickers» больше не попадался, а неисправный «Boys» Райан оставил ещё там, два дома южнее… В довершении всего, самому Питерсу пришлось бросить немецкий трофейный пистолет-пулемёт, потому что все магазины к нему закончились а найти новые было невозможно поскольку они отступали. Револьвер для такого боя явно не годился, винтовка тоже не слишком ему нравилась и поэтому Юджин назначил сам себя пулемётчиком. Подобрал «Bren» с боеприпасами у раненого которого унесли в тыл, приказал Торнтону быть вторым номером и начал воевать как обычный пехотинец. Да это было неправильно, словно забивать гвозди микроскопом, но сейчас вокруг него творился такой бардак что его поступок по сравнению с этим был невинен как слеза младенца. Да и кем командовать? Он видел вокруг себя только капрала и Райана, державшегося рядом с ним. Остальные либо убиты либо их унесли ранеными на северную окраину города. А брать под начало чужих людей, так у них есть свои командиры которых те знают и подчиняются им. Оставалась лишь надежда на Барнса, что ему повезёт сильнее чем Юджину и он сохранит как можно больше парней…
Нет, если подумать то не всё было так хреново как ему казалось.
Питерс заметил это не сразу но, похоже, у немцев не было артиллерии. Они атаковали пехотой, танками, их поддерживала авиация, но ни разу лейтенант не заметил чтобы по ним били орудия. Может не успели подвезти к реке, или же «Спиты» накрыли её где-то во вражеском тылу, так или иначе германский «бог войны» не соизволил показать им свою мощь, за что Юджин был ему донельзя благодарен. Пусть так остаётся как можно дольше…
Потом он вдруг вспомнил что перед самым их отступлением из того самого окопа в саду первого дома, совсем недалеко раздался сильный взрыв, своим грохотом перекрывший всю стрельбу в окрестностях. А ведь это наверняка рванул мощный фугас, загодя приготовленный сапёрами полковника Болсома посреди улицы, в недрах разбитой легковушки. Стоило её толкнуть посильнее и тому кто это сделал сильно не поздоровится. Учитывая что их окоп в это время обрабатывал чёртов броневик, скорее всего на сюрприз наткнулся танк, самоуверенно решивший столкнуть раскуроченный автомобиль в сторону. Как минимум это на время выведет его из строя, а если Бог прислушается к желанию лейтенанта, то и вовсе разнесёт вражескую махину на части.
Минут двадцать назад, откуда-то из-за спины, на захваченные врагом участки начали падать снаряды и у Юджина, а также всех кто оказался рядом, на губах появились робкие неверящие улыбки. Их начала прикрывать собственная артиллерия, те самые двадцатипятифунтовки! Неизвестно насколько им хватит снарядов но эффект от огня британских орудий нацисты почувствовали быстро. Интенсивность атак снизилась и теперь эсэсовцы уже не бросались вперёд так словно им не дорога жизнь. Да, товарищи Юджина отступали, но за каждый фут этого города немцы платили высокую цену. Его грела мысль что они сбили спесь с этих вонючих тевтонов и заставили их ползти а не победно маршировать, как те, скорее всего, намеревались. Наверняка, после того как Питерсу и другим придётся отойти ещё севернее, на окраине Ватандама появится новое большое кладбище увешанное немецкими касками над крестами. И лейтенант, вместе с множеством другим солдат, намеревался сделать так чтобы вечных обитателей там оказалось как можно больше…
И, наконец, настроение им подняла сцена которая произошла буквально только что. Когда Юджин, Райан и Торнтон, вместе с десятками других незнакомых солдат сидели в окопах и с бессильной злостью смотрели вверх, где обнаглевшие нацистские штурмовики летали над головами и обрабатывали участок города чуть в стороне, случилось то от чего они вскочили и огласили округу радостным рёвом, вскидывая руки с винтовками.
Потому что увидели как возле пятнистого вражеского пикирующего бомбардировщика с неубирающимися шасси и изломанными крыльями появились трассеры от зенитных снарядов, а неподалёку ухо Питерса различило характерную работу 40-мм орудия «Bofors»! Глаза лейтенанта, жадно следившие за самолётом, увидели как один особо удачный трассер стеганул прямо по брюху стервятника. Тот вздрогнул, сразу прервал пикирование, шарахнулся в сторону и, натужно гудя мотором, полез вверх, пытаясь спастись на высоте. Но, на радость затаившего дыхание от напряжения Юджина, у немецкого лётчика ничего не вышло! Зенитчики очень не хотели отпускать свою добычу, сполна желая воспользоваться эффектом неожиданности. «Bofors» снова загрохотал короткой очередью и очередная порция трассеров плотно обложила удирающего ублюдка. У самолёта оторвало половину левого крыла вместе со стойкой шасси, брызнули осколки плексигласа и штурмовик снова начал резкое пикирование к земле, уже явно неуправляемое… Беспорядочно вращаясь и разбрасывая вокруг себя обломки конструкции немецкий стервятник, только что безнаказанно расстреливающий их сверху, рухнул где-то за домами, там где уже находилась захваченная территория. В метрах в пятистах от них раздался мощный взрыв и сквозь листву деревьев вдали показался шар огня, поднимающийся ввысь…
На мгновение все вокруг Питерса онемели, не в силах поверить в увиденное. Да и сам лейтенант уже успел напрочь забыть слова полковника Болсома о прибившимся к ним остаткам зенитного дивизиона, сказанные на совещании перед боем. И в момент когда британские пехотинцы совсем пали духом, подсознательно поверив что остановить или хотя бы замедлить эсэсовцев у них не выйдет, Болсом дал команду открыть огонь по потерявшим последнюю осторожность вражеским пилотам. И это случилось как нельзя вовремя!
Более того, прямо над позициями Юджина и других бойцов, пронёсся на юго-запад ещё один немецкий штурмовик, густо коптя кашляющим двигателем. Зрелище оказалось настолько близко что Питерс от неожиданности не успел сразу схватить оружие и только впился в самолёт взглядом.
Правое шасси было изорвано осколками, торчали клочья резины, в крыльях зияли несколько рваных пробоин, хвост тоже пострадал, кабина лётчика изнутри забрызгана красным, да и весь корпус машины словно изгрызен… Пилот явно старался спастись от огня зениток над самыми крышами и уже не помышлял о штурмовке. Наверняка все его мысли были о том как не дать изнемогающему мотору заглохнуть и нормально сесть в своём расположении на ближайшую свободную площадку.
— Огонь!!! — заорал кто-то совсем рядом, и Юджин, сбросив оцепенение, вскинул «Bren» вверх.
Стрелять из пулемёта от бедра по движущейся воздушной цели, пусть даже на близком расстоянии… Шансов попасть и нанести вражескому самолёту повреждения крайне мало, особенно если тот имеет хотя бы лёгкую броню. Но лейтенант всё равно стрелял до самого опустошения коробчатого магазина, надеясь на чудо. Ему даже показалось
