Шрифт:
Закладка:
Азер села рядом и бережно привлекла её к себе:
— Бедная сестрёнка… Вот она где вышла, кровь гандхарва-то! Это всё врут, что мы неспособны любить-то… Способны, как все под этими звёздами… Разве Лилит не любила и…
— Уйди ты со своей историей! — громко и внятно попросила Афсане из-под её рук.
— А ты не плачь. Понимаешь, у других мужики не балованные — им сначала ухаживать, поцелуи, свадьбы… а у нас сразу запретный плод, ещё до того как повзрослеем. Ну, вот и выходит, что полюбить-то нас некогда. Может быть, а может и не быть…
— Да все мужики как своё получают, забывают о какой-то суккубе, — опять влезла Гюльдан: — Делай как я — забывай их тоже.
— Молчи, дурочка, — цыкнула на неё старшая сестра: — Доживи хотя бы до её годов, а уж потом советы давай! Любовь-то она вот как скручивает. А удержать нечем — всё самое ценное отдала сразу.
— А я про то же и мне рот затыкают! — теперь обиделась Гюльдан.
— Но это же не любовь… — негромко и совсем неожиданно начала Афсане: — Это всего лишь похоть… Любовь — это когда живёшь только для кого-то одного, когда только для него и смотришь в его глаза, когда только для него все эти объятия, поцелуи и даже касание руки! И врёшь и говоришь правду — тоже, только лишь для НЕГО! И ЭТО — тоже лишь для того, чтобы ЕМУ было приятно… Потому, что ты сама не можешь не глядеться в эти глаза, не слышать этот голос… не можешь расстаться с ним на мгновение… Почему же этого никто не видит, сестрёнка⁈ Любовь — ведь она чувствуется где-то здесь, в глазах, груди, а никакими не нижними органами! Почему же все — даже самые лучшие, останавливаются только на одном, почему?.. — она всхлипнула, и надолго замолчала, уткнувшись в плечо Азер. Вокруг, привлечённая её исповедью, собралась уже целая толпа, и, следовало бы им, ради приличия, надавать по мозгам за излишнее любопытство, но эти слова чересчур сильно задели душу и сердце, как принцессы, так и сестёр Ануш, и вряд ли они сами замечали, что творится снаружи их кружка.
— Я так и люблю его… — продолжала маленькая Афсане: — Если он хочет разлуки со мной — пусть, я согласна и это ему дать… Только вот что делать, если я наделена таким телом, которое не может позволить такого подарка⁈ Я… — она оглянулась на свою госпожу и вдруг запнулась на середине буквы:
— … ой, прости, пожалуйста… Я не подумала о тебе… Но тебе, наверное, всё-таки легче — ты-то знаешь, что не можешь даже дотронуться до НЕГО… А я-то и могу и хочу! И что мне делать… Прости меня, глупую… Я сама не соображаю, что говорю…
Принцесса, сначала отвернулась, чтобы никто не видел её глаз, потом гордо выпрямилась:
— Я… я… я… Ничего. Я считаю это испытанием богов.
Сквозь ряды подчинённых протолкнулся на удивление… Сакагучи! — и, без единого слова, опустившись на одно колено, поднял с полу жадно обнявшую его любовницу, и унёс куда-то… Но Метеа этого не видела — ещё когда он подходил, она встала, и покинула ставший тесным коридор. В конце концов, Афсане ведь права. Все эти месяцы и недели она проводила, жалея саму себя, а ни капли не любила так, как внушала в своих мечтах…
Вот поэтому, боги и не отвечали на неискренние молитвы…
Награда за верность-2
Фонограмма допроса свидетеля
По делу CLXVII-«крылья» (о неподчинении приказу)
янычара 1-го столичного полка Туземного Корпуса
Ильхана Ясырхида, рядового 1-го класса.
(перевод с ракшасского)
Свидетель: На этой священной книге и перед лицом Аллаха я клянусь, что буду говорить правду, только правду, и да падёт его гнев на мою голову, если я поступлю иначе!
Претор: Весьма достойные слова, для столь юного солдата. Мне, как посвятившему всю жизнь борьбе за истину, вдвое приятно это слышать. А вам, товарищ квестор?
Квестор: Я уже наслушался всяких ужасов про это дело, и, признаться, это меня успокоило. Итак, уважаемый свидетель, вы готовы к процедуре?
Свидетель: Я не понимаю таких сложных слов, но я готов.
Претор: Смотрите-ка, как прибедняется! На тестах-то он только от своей принцессы и высших генералов отстал!
Квестор: А что, проводили тесты?
Претор: Приказ драгонария. Я сам был в этой группе. Он хотел узнать, насколько можно верить свидетелям.
Квестор: Можно ознакомиться с результатами? Меня особенно интересует принцесса.
Претор: Да, пожалуйста! Они у меня там… Ты смотри, как смотрит-то рожа ракшасская! Ведь понимает! Стоять! Смирно! Отвечай, понял⁈
Свидетель: Мнэ плохо понимать ваш язык.
Квестор: Змеиный яд! А вы радовались, товарищ претор!
Претор: Ну, он не сказал, что «не понимает». Он сказал что «плохо понимает». А это весьма растяжимое понятие.
Квестор: Понятно. Так у нас тут крючкотвор домашнего разлива? (ракшасский) Имя, возраст, звание, должность в отряде маршала Метеа?
Свидетель: Ильхан Ясырхид, 23 года, рядовой 1-го класса, разведчик личного отряда аги, награжден дважды за храбрость, награжден оружием Императора за верность. В отряде был разведчиком и снайпером.
Претор: Снайпер, вот и разгадка, почему такой умный.
Квестор: Вы перечитали детской литературы для юных велитов, товарищ претор? (ракшасский) Как попали в группу?
Свидетель: Приказом Арслана-аги, моего непосредственного командира.
Квестор: Других, кроме вас, кандидатур не было?
Свидетель: Никак нет, я был лучшим.
Квестор: Ишь, зазнайка! (ракшасский) Итак, что вы скажете о секретной операции маршала Метеа?
Свидетель: «Секретной операции»⁈
Квестор: Да. Только так. Отвечайте.
Свидетель: Весьма профессионально проведённая операция весьма профессионального командира.
Квестор: То есть, вы не считаете это абсурдной, бессмысленной авантюрой, поставившей перед самой победой Республику Амаль на грань поражения⁈
Свидетель: Никак нет. Я служу не вашей Республике, а моему Императору и Аллаху.
Квестор: И чем она вас опоила, что вы как заведённые галдите (ракшасский)… Хотя, я думаю, как у женщины, у неё было гораздо более соблазнительное предложение.
Свидетель: Никак нет. Коран запрещает подобные сношения. Она — генерал. Генералу не требуется ничего
