Шрифт:
Закладка:
«Они везде успели,» — удивлённо хмыкнул Гедимин, скользя взглядом по строчкам. «Хотят завезти туда сольвент, добывать медь в старых шахтах. А в комментариях много недовольных. Что им не нравится?»
«Они снова устроят здесь пустыню!» — писал кто-то из жителей под статьёй. «Столько денег вгрохано, чтобы вырастить парк на этих камнях, а теперь „Вирм“ зальёт всё своей отравой. Пусть едут в Канаду и травят тесков!»
Гедимин потянулся к кнопке ответа, но обнаружил, что она заблокирована. Пожав плечами, он пролистнул страницу и вздрогнул — с размещённой там фотографии на него смотрело знакомое лицо.
«Джошуа Фредерик Винстон, гражданин Нью-Кетцаля и лучший работник Нью-Кетцальской АЭС по итогам трёх военных лет, награждён Памятной медалью Национальной обороны,» — гласил заголовок над небольшой статьёй. Гедимин прочитал её, но ничего нового не узнал — речь там шла преимущественно о патриотизме. Он вернулся к фотографии. Джошуа стоял на фоне нового парка; он сменил комбинезон на обычную человеческую одежду и нашёл где-то широкополую шляпу. Рядом стояли двое — самка и детёныш. «Джон,» — с трудом вспомнил Гедимин. «Надо же. Эти существа всё-таки растут. Когда я смогу выбраться в Нью-Кетцаль, они все изменятся до неузнаваемости. Хорошо, что Джошуа получил награду. Интересно, помнит он меня или нет.»
Он закрыл сайт, но его глаза ещё долго светились — и вспыхнули ещё ярче, когда он вошёл в почту. Письмо от Конара дошло точно в срок.
«Все мои поздравления для вас, мой друг,» — прочитал Гедимин и усмехнулся. «Вы рассчитали всё точно, и я надеюсь, что в своих расчётах не ошибся. Мой подарок движется в сторону Канадских территорий уже неделю, и скоро вы его получите. Не так просто было его раздобыть. В нашем городке придерживаются традиций, а выпечка с перцем и горчицей вместо рома и патоки — не то, что можно назвать традиционным. Я попробовал немного и должен признать, что у вашего народа очень интересные традиции и прочные желудки.»
Гедимин смущённо хмыкнул. «Теперь дело за мной. Где его адрес?»
«Я всегда рад услышать, что вы живы и не имеете проблем с законом,» — продолжал Герберт. «Любопытство по-прежнему вас не покидает. Но я очень удивился вашим новым вопросам. Когда вы отвлекаетесь от ядерных технологий, это, признаться, настораживает. Жаль, не на все вопросы я могу ответить. Я, как вы догадались, не живу в Лос-Аламосе и не провожу там праздники. Мы с семьёй давно переехали в Спрингер. Это небольшой город; да, он называется так же, как межпланетный корабль, и вам будет легко запомнить. Посылка, отправленная „Герберту Конару, Эль-Пасо авеню, Спрингер, штат Нью-Мексико“, довольно быстро меня найдёт. Уточнить я, к сожалению, не могу — а если бы и сделал это, служба безопасности немедленно зачеркнула бы лишнее. Как вы могли убедиться, она вычитывает наши письма очень тщательно.»
Гедимин задумчиво кивнул. «Этого достаточно. Надеюсь, ему понравится.»
«Сразу после праздников я уезжаю в Кларк,» — сообщал учёный. 'И это лишь начало маршрута. Конечная точка находится в окрестностях Сатурна. Сейчас уже не верится, что всего-то век назад мы совершили такой мощный рывок — застроили заводами и шахтами Ио, Европу, Титан… С тех пор мы не продвинулись ни на шаг, и моя работа едва ли приблизит завоевание Энцелада, хотя… пожелайте мне удачи, Гедимин. Если бы наш народ был чуть менее склонен давить всё вокруг, и пойди мы вам навстречу с самого начала, на поверхности Энцелада уже можно было бы ходить без скафандра. Я надеюсь когда-нибудь встретить вас там, на новой энергостанции, построенной по вашим расчётам. Пока же я постараюсь поддерживать переписку, если связь позволит отправлять письма. Любой подарок, присланный вами, дождётся моего возвращения на Эль-Пасо, — Берта и Линн об этом позаботятся.
Вот наша фотография; мы все здесь — все, кто живёт на Эль-Пасо. В центре — мисс Эделайн Конар. Она ещё разрешает называть себя Линн, но сомневаюсь, что это надолго. Я — справа от неё, Берта — слева. У нас только один «детёныш», как принято говорить у вас, но иногда, особенно на праздники, кажется, что их по меньшей мере двенадцать. И — вы правы — это немного мешает. Но это даёт небольшую надежду, что через двести лет от меня останется хоть что-то, даже если новая война разнесёт все лаборатории мира на кварки…'
Под потолком задребезжал пронзительный звонок, и сарматы, даже те, кто был в наушниках, оторвались от своих занятий и посмотрели на администратора. Тот развёл руками.
— Гедимин Кет, зайди в форт. Им от тебя что-то надо.
— Да чтоб им, — пробормотал Хольгер, откладывая в сторону наушники. — Гедимин, я с тобой.
Рождественское дерево на площади вернули в вертикальное положение, и несколько «мирных служащих» выстроились вокруг него цепочкой и приплясывали, медленно перемещаясь по кругу. Первый в цепи держал в руках большую белую звезду из ажурного фрила. Запах взрывчатки уже выветрился, следов на дорожном покрытии практически не осталось, — хлопушки из Атлантиса были безобиднее обычных «игрушек» Линкена Лиска.
— Гедимин Кет? — хмурый охранник у ограды посветил ему в лицо считывателем, тоскливо покосился на «броненосцев» на крыльце (они заталкивали в мусорный контейнер опустевшую бутылку и открывали новую) и поставил на перила небольшой ящик, обёрнутый красно-белым скирлином.
— Знаешь, от кого? — спросил охранник.
— Герберт Конар, — отозвался Гедимин. — Это не взрывается.
— Шутник, — поморщился «броненосец». — Вскрывай здесь.
В контейнере с выпуклостями лежали упакованные в тонкий прозрачный скирлин кексы, обсыпанные разноцветной крошкой. Гедимин усмехнулся.
— Чёрт бы вас подрал, — пробормотал охранник, сглатывая слюну. — Забирай свои пироги и вали отсюда!
Прежде чем плотно завернуть контейнер и взять его под мышку, Гедимин достал один кекс и разломил пополам.
— Подарок из Лос-Аламоса, — усмехнулся он, протягивая половину Хольгеру. — Герберт улетает на Энцелад, но всегда помнит свои обещания. Может быть, я когда-нибудь побываю на Энцеладе. К холоду я уже привык.
Хольгер, откусив от своего ломтя, изумлённо мигнул, вдохнул с приоткрытым ртом, охлаждая язык, и потянулся за флягой.
