Шрифт:
Закладка:
Быть может, именно поэтому он не сразу почуял опасность, когда Юстас сказал:
- Я тебя знаю.
Бледный даже в тёмном углу, Юстас опустил ладони, которые держал сложенными поверх своего золотистого цвета плаща и немного наклонился вперёд. Выглядел он внушительно: ястребиное лицо бывалого солдата, чёрная борода, расчёсанная и ухоженная, толстые руки, покрытые шрамами, выдающими факт близкого знакомства с оружием. Некоторые из этих, уже успевших зажить ран, явно показывали, что получил их мужчина в тяжёлом и кровопролитном бою. И всё ещё был жив.
Гисфрид попытался небрежно усмехнуться.
- Меня и жена моя знает, - бросил он, опрокидывая очередную чашу дешёвого вина. Потом крякнул и вытер губы рукавом.
Юстас всегда был ограниченным человеком, по крайней мере, Гисфрид считал его таковым. Колеи, которыми катились его мысли и речи, были узки и накатаны. Это свойственно многим воинам, тем более тем, которые ушли в городскую стражу.
Однако это заявление говорило об обратном.
Юстас внимательно следил за Гисфридом. Подозрение в его глазах смешивалось с лёгким изумлением. Он с отвращением мотнул головой.
- Нет, мне следовало сказать: я знаю, кто ты такой.
И подался вперёд, передвинув свой стул ближе, едва ли не вплотную к нему. Вид Юстас имел столь задумчивый, настолько чуждый солдатским манерам, что у Гисфрида мурашки поползли по спине от ужаса. Гудящая харчевня словно бы отдалилась, сделалась лишь фоном, состоящим из размытых силуэтов и золотистых огней медных светильников.
- Тогда запомни это, - ответил Гисфрид скучающим тоном, - и расскажи мне, когда я протрезвею.
Западный шпион огляделся по сторонам, как делают скучающие люди и убедился, что путь к выходу свободен. Он всегда мог просто сбежать.
- Я знаю, что у тебя нет жены, - заявил стражник.
- Да ну? И что с того? - Гисфрид бросил взгляд за спину собеседнику и увидел шлюху, которая смеясь приклеивала к своей обнажённой потной груди блестящий серебряный олень. Толпа пьяных мужиков вокруг неё взревела:
- Раз!
- У неё это довольно ловко получается. Знаешь, как она это делает? Мёдом мажется, - попытался он сменить тему.
Но Юстас гнул своё:
- Такие, как ты, не рискуют заводить жён. И даже любовниц. Тем более детей.
- Такие, как я, а? И кто же я, по-твоему? - постарался сделать Гисфрид ехидное выражение лица.
- Лазутчики, вражеские агенты. Ты - шпион. Чужеземец.
Гисфрид расхохотался, уже понимая, что мгновенное замешательство выдало его. Однако продолжать этот спектакль всё равно имело смысл. В худшем случае, это позволит выиграть несколько лишних секунд.
Достаточно, чтобы остаться в живых.
- Клянусь всеми богами, друг мой! - воскликнул Гисфрид, вновь поглядывая в сторону выхода, - твои обвинения можно измерять чашами! Кем ты обозвал меня в прошлый раз, шлюхиным сыном?
Со всех сторон послышались смешки. Сзади взревели:
- Два!
Юстас скорчил очередную гримасу, но это ничего не дало агенту: у его собеседника любое выражение лица смахивало на гримасу, особенно улыбка. Однако рука, что метнулась вперёд и сдавила ему запястье, сказала Гисфриду всё, что следовало знать.
«Я обречён. Им всё известно».
В последнее время, в Королевской Гавани мало что было столь же опасным, как привлечь внимание Паука. Это практически всегда обеспечивало доставку в казематы Красного Замка, долгие часы страшных пыток, а потом - смерть.
Юстас был десятником стражи, а заодно - осведомителем мастера над шептунами, отчего, собственно, Гисфрид и обхаживал его последние несколько недель. Это то, чем положено заниматься шпионам - переманивать агентов своих соперников.
Юстас грозно смотрел Гисфриду в глаза, выворачивая его руку таким образом, чтобы не было возможности легко и быстро освободиться.
- Проверить мои подозрения проще простого, - негромко сказал он, - поднять твои связи в Гильдии Купцов, где ты, по твоим же словам, состоишь. Или хотя бы попросить назвать поимённо всех их представителей. Уж такое торговец знать обязан.
- Три! - прогремело среди гнилых стен и обшарпанного низкого потолка.
Гисфрид поморщился. От того, что Юстас сдавил ему руку и от того, что он знал, как именно воин собирается проверять свои подозрения: знакомые ему подвалы и раскалённые, красные от жара щипцы. «Нет, только не это!».
- Юстас, прошу тебя! Друг мой, ты просто пьян! Ну кто вообще решится связываться со шпионажем в вотчине Паука? Это безумие!
Десятник пожал плечами.
- Может, человек Стонтона, нового мастера над законом? Он подозрительный тип, как говорят. К тому же, имеет связи в Вольных городах, а ты как раз чужеземец. Или из Брааваса, ведь у нас продолжается вялотекущий конфликт. А может со Ступеней? - хмыкает он, - Триумвират ищет подходы и налаживает связи? Вас, проклятых лазутчиков, не счесть! Но если бы мне предложили биться об заклад, я бы поставил на Запад. Я бы сказал, что ты - один из приверженцев «Небесного Клинка».
Хитроумный стражник! Давно ли он узнал?
Свободной рукой мужчина нащупал свой кинжал. Его лезвие смазано сильным ядом, а потому смерть Юстаса будет быстрой. Хватит даже небольшой царапины. Дорогая штука, на крайний случай: убить себя или убить врага. Шпион предпочёл бы врага.
«Он не оставил мне выбора! Конечно, может подняться шум. Люди завопят, схватятся за мечи, но здесь легенда Юстаса пойдёт мне на пользу, стоит только сказать, что я работаю на Паука, как все сразу же разбегутся с дороги. В столице боятся его сильнее, чем где либо ещё на континенте. Правда после этого останется лишь бежать из города. Но каналы связи от господина уже давно налажены, так что за это можно будет не переживать».
«Выбора нет!».
Но Гисфрид не успел. Своим боком он уже ощутил лезвие незаметно вытащенного клинка от сидящего почти впритык мужчины.
«Вот зачем он двигал стул!» - возникла запоздалая мысль в голове шпиона, - «теперь уже поздно. Разве что убить себя...».
- Сдаётся мне, - заметил десятник с пугающей небрежностью, - тебе есть что сказать.
Он чуть сильнее ткнул его бок, немного отклоняя плащ и показывая остро наточенный меч, находящийся в опасной близости от Гисфрида.
- Попробуй только
