Шрифт:
Закладка:
Вдвоем им почти удалось одолеть Яндрона: они повалили его на причал, и вместе с ним скатились в быструю черную реку, которая потащила их под крепнущий лед. И тогда Яндрон, вытряхнув из головы неопределенные понятия чести и прочие моральные ограничения, и позабыв про осторожность, дал им бой. Он не остановился бы и перед убийством, если бы ему только так дано было доказать, что он лучший. Но, к счастью, ему удалось отделаться меньшей кровью.
Связав избитых до потери сознания Вивиан и Марра по рукам и ногам надежным тросом, он затащил их в большое каноэ, залез в него сам, оттолкнулся от причала и провалился в чернейший мрак полного беспамятства…
Только несколько недель спустя в госпитале королевы Виктории, в Монреале, Яндрон узнал, что их каноэ, дрейфовавшее по озеру Муасвамкеаг, обнаружил отряд канадской лесной охраны и выяснил дату этого замечательного события.
Густой туман, заполнявший мозг геолога, рассеивался постепенно, и это позволяло ему осознать и принять, в той или иной форме, все с ним произошедшее. Главным, впрочем, было то, что Марр умер, а Вивиан осталась жива. И это знание придавало ему сил и уверенности на скорое возвращение в реальный мир, к обычной жизни.
Словом, Яндрон обрел утраченное физическое и душевное здоровье. Время излечило и его, и девушку. Настал день, когда они, после долгой разлуки, смогли наконец встретиться и поговорить. Яндрон, осторожно проверив, сохранилось ли что-нибудь ужасное в памяти Вивиан, с облегчением обнаружил, что ее воспоминания ограничивались лишь самым началом экспедиции. И тогда без тени сомнения, он сочинил детальную трагическую историю об опрокинувшихся на порогах река Олбани каноэ. Погибли все, кроме них двоих, разумеется. И девушка поверила ему.
Судьба, так или иначе, была к ним благосклонна. Правда, Вивиан так и не смогла понять, почему любимый муж сразу после свадьбы попросил ее никогда не носить никаких колец. Но житейская мудрость: «Мужчины такие странные!» помогла ей благополучно справиться с удивлением.
Жизнь, наполненная любовью и бытом, превратила их в обычную семейную пару. Но порой, когда в памяти Яндрона внезапно просыпается воспоминание о чреватых безумием тайнах Космоса или ему на глаза попадается обыкновенное кольцо, его сердце вновь сжимает ужас перед Неведомым.
И тогда во мраке, за пределами нашей Вселенной, ему чудится Тварь, которая, даст бог, до скончания времен больше не появится на Земле.
В СЕРДЦЕ ТАРРЫ ГРЕНХОЛЬД бушевала жестокая ревность. Людей, живущих в 2860 году Р.Х., все еще обуревали страсти примитивных людей, но они старались этого не показывать. Тарра, воспользовавшись своим личным роботом с острыми глазами, Q9T9, наблюдала за тем, что происходила за углом, пытаясь насколько она могла скрыть свою ревность.
Она лежала на кушетке в палате, залитой солнечными лучами, наблюдая через трехмерный экран на потолке, Тарра чувствовала себя всего лишь взбешенной девушкой. Легкий пушок на её темечке по цвету напоминал клок соломы, и придавал ей вид плешивой. Её подбородок был маленьким, щеки впалыми и, как казалось, сделаны из воска. У неё были тонкие руки и ноги, а тело напоминало тело ребенка, а её тонкое платье ничуть не скрывало насколько она слаба и устала. Тарра Гренхольд вовсе не была красива, но по стандартам тех времен, она была не столь уж и непривлекательной.
Тарра любила молодого Джола Херрика, высокого стройного биолога, который в этот момент читал заключительную лекцию перед своим классом в Школе Науки. Но сжигаемая ревностью, она едва слышала Хедрика. Вместо этого она разглядывала лица студенток, которые собрались вокруг её любимого, наблюдая как он работает. Эти девушки, бледные и худые, лысые, были ничуть не лучше её самой. Но она чувствовала, что среди них должны быдла находиться та, которую Херрик выбрал вместо неё.
А потом девушка на кушетке увидела молодого биолога, его лысый череп мерцал в свете огней лаборатории, приподнял клетку, а потом открыл дверцу большой стеклянной клетки на столе. Из клетки выскочила белая крыса, и как и девушки в лаборатории, Тарра задохнулась от удивления, поскольку эта крыса была в несколько раз больше чем любая крыса, которую они видели. Эта крыла быдла в два раза больше обычной. И когда Херрик начал объяснять, Тарра прислушалась.
– В течении месяца я подчевал эту крысу своим новым гормональным составом, – заговорил он мягким, высоким голосом. – Я получил это вещество из тех новых веществ, что привезла с Венеры экспедиция Джастина, – а потом Херрик гордо повернулся к студенту. – Подумайте, что это значит. Гормон, который увеличивает силу и размер животных. Кто знает, куда это приведет! – вот так сказал молодой биолог, глядя на одну из студенток, которая стояла ближе остальных к нему, и улыбнулся.
Тарра не способная большая наблюдать эту сцену, жестом приказала Q9T9 отключить связь. С небольшим поклоном и небольшим шорохом механизмов, поскольку он все же был роботом, Q9T9 сделал то, что ему приказали.
– Я тоже наблюдал за происходящим, – в тщательно формулируя каждое слово проговорил Q9T9, он ведь был всего лишь слуга[19]..
Если моя госпожа желает совета, у меня он есть.
– Говори, – устало пробормотала Тарра.
– Вижу, что вы несчастны, моя госпожа, – проговорил робот. – Возможно мой совет сумеет помочь тебе.
Тарра посмотрела со своей кушетки на четырехфутового робота, а потом едва заметно улыбнулась.
– Вы любите доктора Херрика, – проговорил робот. Он подошел к девушке и остановился возле её ложа.
– Да, я люблю доктора Херрика, – тихо проговорила она. – Но как ты сможешь помочь мне?
Металлические глаза робота нетерпеливо засверкали.
– Я долго служил вам и семнадцати поколениям ваших предков по материнской линии. Даже в этот краткий промежуток времени в четыреста лет, я видел много перемен. Одним из самых странных, как вы знаете, был закон регулирования населения, посредством которого государство стало контролировать число рождений, с тем чтобы число пришедших в эту жизнь равнялось числу погибших. Вы ревнуете, потому что доктору Херрику разрешили в будущем году стать отцом… и вы боитесь, что на роль матери своего будущего ребенка он выберет одну из своих студенток.
