Позиции ученых, занимающихся нейронауками, по проблеме сознания — различны. Одни, находящиеся под влиянием бихевиористов, полагают, что вообще нельзя рассматривать сознание в рамках научной теории. Так, например, Р. Джойнт, считает, что слово «сознание» должно быть вычеркнуто из лексикона нейронаук: «Будучи клиницистом-неврологом, я привык к тому, чтобы не использовать понятие сознания», — писал он. Такая крайняя позиция является, по моему мнению, неприемлемой и нереалистичной. На самом деле некоторые нейропсихологические явления — split brain, blindsight, covert recognition (расщепленный мозг, слепое зрение, скрытое опознание) — невозможно рассматривать, не привлекая тем или иным образом понятие сознания.

Другие, более смелые, пытаются объяснить сознание через его биологические основы. Для этого некоторые с легкостью необыкновенной довольствуются рассмотрением сознания как глобального свойства головного мозга, функционирующего как единое целое. Так, Сперри определял сознание как «целостное или эмергентное свойство [мозговой] активности высшего порядка». По мнению Роуза, «какой момент истории данной личности ни возьми, сознание всегда будет выражать общую активность его разума/мозга во взаимодействии с окружающей средой». Такое объяснение, пожалуй, слишком расплывчато для конкретного использования.

Другие основываются на более точных фактах, опирающихся на доступные научные данные. Так, в 1950-ых годах модели сознания включали в себя открытия, связанные с ретикулярной формацией и механизмами бодрствования-сна; сознание тождественно бодрствованию. 1960-е и 1970-е годы ознаменовались настойчивыми попытками объяснить сознание, исходя из опытов с split brain (расщепленным мозгом). На протяжении 1980-х годов на первый план вышли феномены «знания без осознания». Конечно, здесь речь идет только об основных направлениях. Появились нейробиологические модели, учитывающие множество имеющихся фактов, наподобие теории Джеральда Эдельмана или гипотезы Жан-Пьера Шанжё, изложенной в его книге «Нейронный человек» (L’Homme neuronal). В общем и целом специалисты по нейронаукам рассматривают сознание как «высшую», или «глобальную» активность головного мозга, основанную на «комплексных системах» нейронов или «нейронных петлях циркуляции возбуждения».

Даже если не затрагивать субъективного, внутреннего аспекта сознания, рассматривая только его биологические основы, приходится признать, что современные теории оставляют без ответа целую серию фундаментальных вопросов, а именно: какова разница между нейронной основой сознания и нейронной основой бессознательных процессов? Что именно в организации мозговых процессов позволяет электрохимическим реакциям формировать феномен сознания? Какова самая элементарная нервная структура, способная порождать «минимальное» сознательное явление? Каковы связи между морфологическим отличием разных сенсорных сетей (слух, зрение) и различием субъективной оценки разнообразных чувств?

Что касается ответов на такие вопросы, то прогресс современных теорий по сравнению с теориями XIX века представляется не столь значительным. «Почему, — спрашивал в 1885 году психолог и философ Т. Рибо, — некоторые нервные действия становятся сознательными, и почему именно эти, а не другие? Ответить на этот вопрос означало бы решить проблему сознания. Мы уже говорили, что большинство ученых его игнорирует». По сравнению с прошлым веком теперешние достижения нейронаук привносят точность в аналитическую раздробленность феномена сознания. «Сознание не едино, это сумма состояний, каждое из которых есть явление особого рода, связанное с определенными условиями деятельности мозга, которое существует пока есть эти условия, отсутствует, когда их нет, и исчезает в тот момент, когда исчезают эти условия» — писал он далее. В наши дни окончательно установлено, что сознание не является однозначно изменяемым процессом по типу «всё или ничего». Оно не является простой функцией, но проистекает из совокупности множественной активности нервной системы. Истинная концепция сознания еще не создана, так как наш мозг еще не достиг достаточного уровня эволюционного развития.