–Один сосед утверждает, что кое-что видел.

–Слава яйцам!– восклицает Эйр.– Я же говорила, кто-нибудь начнет болтать!

–Да, но я не знаю, насколько ему можно доверять,– продолжает Судден.– Это старый дед, да еще, похоже, не совсем в себе. Он подошел, когда мы стояли там с одним из моих ребят, и заговорил с нами. Но как только его привезли в управление, сразу затих.

–Что он видел?– устало спрашивает Санна.

–Как кто-то выходил из квартиры Ребекки вчера вечером, руки у этого человека были в крови.

–Он смог бы описать того человека?

–Да, но как раз в этом месте история становится интересной.

Санна фыркает. Ей и раньше доводилось сталкиваться с ситуацией, когда жители Мюлинга врали или хамили полиции.

–Почему же? Он что, был зеленый и двухголовый?

Судден встречается с ней взглядом в зеркале.

–Нет. Это женщина. Очень высокая и худая. И он сказал, что у нее была только одна рука.

11.

Инес Будин не оказала никакого сопротивления, когда ее взяли в палате Джека и отвезли в управление на допрос.

Войдя в маленькую, лишенную окон комнату для допросов, Санна и Эйр представляются ей. Сидящая на стуле Инес смотрит на них невидящим взглядом.

–Я знаю, почему я здесь,– произносит она.

Она сидит почти неподвижно. Во всей ее внешности и одежде чувствуется сдержанность. Волосы подстрижены под пажа и мягко ниспадают на плечи. В глазах светятся ум и проницательность.

–Как мы поняли, вы находились близ…– начинает Санна.

–Да,– Инес обрывает ее.– Я же сказала, что знаю, почему я здесь.

–Хорошо. Рассказывайте.

Инес откидывается на спинку стула. Делает глубокий вдох.

–Как-то раз, четыре-пять лет назад, мне позвонили из полиции. Они задержали женщину, взобравшуюся на крышу дома. Она стояла на крыше школы своего сына и думала, что она птица из «Алисы в Стране чудес», эта, как ее… Она стояла на самом краю и бормотала, собираясь спрыгнуть: «Победили все, и все получат призы», или что-то вроде того. Так я впервые встретила Ребекку.

Эйр нетерпеливо покашливает.

–Расскажите нам о вчерашних событиях,– просит ее Санна.– Вы были вчера вечером дома у Ребекки и Джека Абрахамссон?

Инес меняет позу.

–Ребекка страдала шизофренией, депрессией, и периодически у нее случались галлюцинации,– говорит она.– Она была одиночкой, выгоревшей от чрезмерной нагрузки. Обычно звонила мне, когда чувствовала, что может вскоре причинить себе вред.

–И вчера она позвонила?

–Да.

–И вы поехали к ним с Джеком домой?

–Джека там не было.

–Но Ребекка была?

Инес кивает.

–Она встретила меня в дверях, полностью обнаженная. Она была под наркотой. Сказала, что хочет умереть и мечтает о мучительной смерти. Несла какую-то бессвязную ерунду.

–Например?

–Ну не знаю… Кажется, что-то про Красную Шапочку.

–Красную Шапочку?– переспрашивает Санна.– Вы уверены?

–Да.

–Как по-вашему, что она пыталась сказать?

–Не представляю. Она говорила о Красной Шапочке, а потом о каком-то Луке.

–Луке? Каком еще Луке?

Инес начинает раздражаться. Она наклоняется через стол и бросает:

–Может, это родственник Красной Шапочки и Алисы?

Эйр подавленно вздыхает.

–В общем,– продолжает Инес,– она была сбита с толку и понять ее было сложно. И вела себя агрессивно.

–Агрессивно? И что случилось?

Во взгляде Инес сквозит негодование.

–Я не убивала Ребекку. Если вы об этом.

–Вас видели, когда вы покидали квартиру Ребекки Абрахамссон, вы были в крови.

–Хорошо. Послушайте. Ребекка была совсем не в себе, когда я пришла. С ней невозможно было говорить. И она была полностью раздета. Я попыталась накинуть на нее халат. Но она вырвалась из моих рук и начала избивать меня. В попытке защититься я случайно поцарапала ей кожу на лице. Царапины получились глубокие. Они начали кровоточить. На меня тоже попало. Вся рука была в крови.

Санна вспоминает глубокую рваную рану у Ребекки на щеке. Она была похожа на след от когтей. Потом она думает об острых ногтях Инес.

–Вчера вечером у меня было несколько встреч дома у подопечных,– продолжает Инес.– Проверьте, и вы поймете, что я пробыла у Ребекки от силы минут десять-пятнадцать. К тому же позже вечером она позвонила мне, когда я завершала последнюю встречу за день. Проверьте, и сами во всем убедитесь. Когда я от нее уходила, она была жива.

–И вы не вызвали подмогу?– интересуется Эйр.– Раз уж у нее были такие нелады с головой.

Инес Будин пожимает плечами.

–Это не в первый раз. В девяти случаях из десяти она успокаивалась и засыпала, а когда просыпалась, уже была в порядке.

Эйр выходит из комнаты, чтобы позвонить и проверить алиби Инес. Санна вспоминает о таблетках, которые нашли дома у Ребекки. Если она была беременна, то должен где-то быть мужчина, которого стоит опросить.

–У Ребекки был парень или вроде того?

Инес смеется в ответ.

–Навряд ли.

–А какие-то сексуальные партнеры, о которых вам известно?

–Нет, в ее жизни никого не было, насколько я знаю. Кроме Джека.

–А Джек, он много времени проводил в патронатных семьях?

–Об этом вы и сами можете прочесть. Раз уж потревожили меня, чтобы запросить его бумаги.

–Его ведь помещали в несколько разных патронатных семей, не только к Метте Линд?

–Нет. Обычно мы отсылали его именно туда,– отвечает Инес, при этом черты ее лица становятся жестче.

–Отсылали?– переспрашивает Санна.– Он что, сам не хотел ехать?

Инес выглядит смущенной.

–Его что-то не устраивало у Метте Линд?– снова спрашивает Санна.

–Джек плохо ладил с Бенджамином, сыном Метте.

–А отец Джека, о нем вам что-то известно?

–Он много лет не давал о себе знать.

–Не знаете почему?

–Он был то ли частный, то ли наемный военный, или как там это называется. Работал по всему миру. В последний раз уехал и больше не вернулся.

Санна удивленно вскидывает брови.

–При таком раскладе он, вероятнее всего, погиб,– холодно поясняет Инес.– Сомневаюсь, что Джек хоть что-то о нем слышал с тех пор, как ему исполнилось лет пять или шесть.

–А Джек?– продолжает Санна.– Что вы думаете о Джеке?