— Я не могу потерять тебя, — бормочу я. — Пожалуйста, не позволь им убить тебя.

Он трясётся рядом со мной, и я поднимаю глаза.

— Ты смеешься?

— Я могу не соглашаться с твоим планом, Айви, но он хорош. Их внимание будет рассредоточено, и они поверят, что я ранен и не могу выбраться отсюда.

Я смотрю на металлическую решетку, удерживающую нас в плену.

— И как ты выберешься отсюда?

Он улыбается, и у меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на него.

Улыбка сползает с его лица, когда мы оба долго молчим, и я поднимаю руку, проводя пальцем по его губам.

— Ты еще лучше выглядишь, когда улыбаешься, — бормочу я. — Ты не должен делать этого, когда рядом с тобой есть другие женщины. Запомни.

Его глаза расширяются, удивление мелькает на его лице, а затем он смеется.

— Думаешь, любая другая женщина развеселила бы меня так, как ты? Кроме того, другие женщины боятся меня, помнишь?

Его губы искривляются, и я улыбаюсь ему. К настоящему времени я знаю его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что маска беззаботности на его лице, скрывает сильную боль.

— Хорошо, — говорю я. — Продолжай их пугать. Я не хочу драться ни с какими сучками за своего мужчину.

Дыхание покидает его, и он смотрит на меня так, будто никогда раньше меня не видел.

Я поднимаю бровь.

— Что?

Он снова улыбается, и мою грудь сдавливает.

— Да, я серьезно отношусь к тому, чтобы ты не делал этого ни перед кем другим. Сохрани для меня эту сексуальную улыбку, — шучу я.

— Ты единственная, кто заставляет меня улыбаться, — говорит он. Затем он слегка откидывается назад и тянется руками за свою шею. — Я хочу, чтобы ты надела это, — говорит он, повязывая ожерелье мне на шею.

— Врекс… я не могу. Это принадлежало твоей маме.

Он кивает.

— Она бы полюбила тебя, — говорит он. — Это символ для защиты. Он будет держать тебя в безопасности, пока я не найду тебя.

Я сглатываю комок в горле и глажу золотой кулон, а Врекс заключает меня в свои объятия и снова целует.

— Мы заставим их заплатить, — бурчу я. — Их и вуальди. За то, что они сделали с Илаксом, и за то, что они сделали с нами.

Он кивает.

— Заставим.

ВРЕКС

Момент, когда у меня отбирают Айви, — один из худших в моей жизни. Это так же плохо, как когда я узнал, что моя мать умерла. Или когда отец отослал меня. Или когда я нашел Илакса в луже его собственной крови.

Мне требуется всё самообладание, чтобы оставаться на месте, пока они опускают верёвку и приказывают ей взяться за неё.

— Мы сделаем это, Врекс, — бормочет она. Лицо у неё бледное, нижняя губа дрожит, но она расправляет плечи. Я сжимаю кулаки, борясь с желанием дотянуться до неё, поцеловать её губы. Мы уже попрощались и согласились с этим планом.

Но это всё ещё непросто.

Она берет верёвку, и мне хочется рычать, когда она поднимается надо мной. От паники у меня трясутся руки, и я сажусь на них, решив сдержать своё обещание, зная, что Айви права, что мы должны ненадолго расстаться.

Но голос в моей голове призывает меня притянуть её к себе. Чтобы не выпускать её из виду. Чтобы не рисковать ею.

— Помни свое обещание, — говорит Айви, не сводя с меня глаз. — Дождись подходящего момента, а потом вали нахрен.

Мои губы онемели.

— Я обещаю.

Я мечусь в яме, как зверь, когда металлическая решетка возвращается на место. Я избегал осознания этого звука. Когда я становлюсь достаточно глуп, чтобы сблизиться с человеком, они его у меня забирают, каждый раз.

Но я верну её.

Я напрягаюсь, сосредоточив всё своё внимание на том, что делают вуальди надо мной. Сейчас тише, чем раньше, и вполне вероятно, что большинство из них ушли разбираться с теми, кому они продают Айви. Маловероятно, что они захотят рискнуть оказаться в меньшинстве, продавая её. В противном случае скупщики могут просто убить зинтов и забрать её у них.

Решётка все еще на месте, но я тянусь к ножу Айви, спрятанному за камнем, на котором она недавно сидела.

— Они найдут его у меня, — сказала она, проводя руками по моей груди, а я покачал головой, не желая забирать её оружие. — У нас договор, помнишь? Тебе нужно выбраться отсюда.

В конце концов я согласился, не найдя другого способа взобраться на стены этой ямы.

Стены гладкие, но между камнями есть много выемок, в которые я могу воткнуть свой нож. Я вонзаю лезвие глубоко в стену надо мной, используя его как рычаг. И тогда я начинаю взбираться. Мои ноги скользят, и по лицу течет пот, пока я кропотливо использую нож, чтобы взобраться по стене, сосредоточившись только на том, чтобы добраться до Айви.

«Я верю, что ты найдешь меня. Поверь и ты в меня».

Я наконец достигаю решетки. Я поднимаю одну руку, чтобы надавить на неё, цепляясь за нож другой рукой, моё тело шатает, когда мои ботинки пытаются цепляться за любой возможный выступ.

Я толкаю решетку так сильно, насколько могу, и, на удивление, она поднимается. Я стряхиваю пот с глаз, используя всю свою силу, чтобы поднять её до конца.

Смеющиеся глаза Ракиза встречаются с моими.

Он тянется ко мне, и я хватаюсь, подтягиваюсь и переворачиваюсь на спину, тяжело дыша и несколько мгновений смотрю на крышу. Моя больная рука ноет, но я вскакиваю на ноги, прищуриваясь.

— Что ты здесь делаешь? — рычу я, оглядываясь по сторонам. Я слышу зинтов в другой комнате, где-то над нами.

— Я не мог рисковать развязыванием полномасштабной войны, если они убьют тебя. У меня есть долг, который я обязан исполнить несмотря ни на что, иначе я бы мучился с этим бременем оставшуюся жизнь.

— Ты выглядишь слишком удивленным этим.

— Должен сказать, что спасение Убийцы Агрона из клетки, расположенной за Великой Водой станет историей, в которую мало кто поверит.

— Куда они увезли Айви?

— Дексар преследует её со своими людьми. Он хочет подождать и напасть на всех зинтов вместе со всеми, кто решит купить человеческую женщину. Он стал одержим безопасностью своей человечки катальи, и он говорит, что станет отличным посланием любому, кто вздумает причинить ей вред.

Мой рот приоткрывается, но мы оба захлопываем рты при движении над нами. Зинт хохочет, и я снова обращаю внимание