Шрифт:
Закладка:
— Просто открой, и увидишь, — предложил я.
Лизавета помедлила, но потом все же уступила. Она принялась осторожно раскручивать атласные ленты и разворачивать бархат. Совсем скоро в ее руках оказалась вычурная рамка, под стеклом которой находился рисованный портрет. Портрет Лизы и Романа, выполненный карандашами и пастелью. Искусно разукрашенный холст изображал молодого бойца совместно с его тогда еще девушкой. Даже не женой. Это была перерисовка фотографии, кажется, со второго или третьего их свидания. Самой знаковой встречи юных влюбленных, которая и легла в основу зарождающейся семьи. Лиза очень любила то фото, но периодически сетовала, что оно вышло смазанным, темным и зернистым. Ведь далеко не все камеры того времени могли похвастаться выдающимся качеством съемки, особенно в сумерках. Но Роман придумал, как устранить этот недочет. Он решил доверить дело рукам профессионального художника, который с поставленной задачей справился на отлично. Лица молодых людей выглядели столь реалистично, что начинало казаться, будто они сейчас пошевелятся и оживут.
— Ромочка… — тягостно выдохнула вдова, поглаживая кончиками пальцев стекло рамки. — Родной мой, ну почему…
В следующую секунду женщина не выдержала и, точь-в-точь как ее дочка несколькими минутами ранее, повисла на моей шее, заливаясь слезами. Она очень стойко держалась в течение всей нашей встречи, но теперь ее броня дала трещину. Те эмоции, которые она старалась в себе давить, воспряли и высвободились, снося всё своим мощным безудержным потоком. И это было правильно, потому что скорбь нельзя копить в себе. Иначе она будет зреть подобно гнойнику, отравляя человеческий дух. Ее нужно изжить, исторгнуть из себя через боль и слезы. И я рад, что смог Лизавете в этом хоть немного помочь.
Неловко обняв безутешно рыдающую вдову, я ощутил, как моя и без того стабильная ментальная связь с погибшим старшиной упрочилась еще сильнее. Она будто бы перешла в фазу идеальной гармонии, которую я раньше не смел и воображать. Жаль, конечно, потерять такого искреннего и преданного помощника. Но давить на бедную хозяйку я больше не стану. Хватит.
— Извини, Лиза, но мне нужно идти, — отстранился я от супруги Романа, которая, пролив кружку слез, немного пришла в себя.
— Эт-то вы м-меня изв-вините, — все еще хлюпая носом ответила вдова. — Я не хотела, чтобы меня к-кто-нибудь видел так-кой…
— Здесь нечего стыдиться, — тепло улыбнулся я, — это естественная реакция. Кстати, прежде чем я уйду, еще один момент…
Моя рука доведенным до автоматизма движением нырнула в карман, вытащила мобильник, а затем набрала цифры номера Лизаветы, который покойный Роман знал наизусть.
— А? — вопросительно подняла на меня заплаканные глаза женщина, когда с кухни донесся мелодичный перезвон ее смартфона.
— Сохрани этот номер, — попросил я. — Вне зависимости от того, какое решение ты примешь, вы с Ксенией всегда можете рассчитывать на мою помощь. Даже если я разорву связь с сознанием твоего мужа, его воспоминания все еще останутся при мне. Ваш первый поцелуй, отпуск на море, кинотеатр под открытым небом, твое белоснежное свадебное платье и винное пятно на его подоле. Рождение Ксю, ее первый зубик, первый шаг, первый синяк. Нет, я ни на что не претендую, не подумай плохого. Мне незачем лезть в вашу жизнь, ведь я понимаю, что чужой для вас. Но вы для меня — нет. Так что, если вдруг у вас возникнет какая нужда или проблема, можешь смело обращаться ко мне.
— К-какая проблема? — глупо переспросила Лиза.
— Да без разницы, — развел я руками. — Может деньги понадобятся или перевезти что-нибудь. А то и вовсе какой-нибудь отчаянный дурак, да примет бог к себе его душу, вздумает вас обидеть.
— Кхм… спасибо, — смутилась вдова, а потом зарделась еще сильнее. — А вот вы сказали, что знаете все, что и Рома. Значит, про тот шалаш вам тоже известно?
— В Анапе? — понятливо хмыкнул я, а потом увидел, как румянец заливает супругу бойца от шеи и до самых корней волос.
— Да… — выдавила из себя хозяйка.
— Не волнуйся, Лиза, — успокаивающе тронул я собеседницу за плечо, — все эти воспоминания умрут вместе со мной. Клянусь тебе, что никакая душа, ни живая, ни мертвая, не услышит от меня ни единой подробности о вашей с Романом жизни.
— Очень надеюсь, что так и будет…
— Слово даю, отец наш небесный тому свидетель, — пообещал я.
— Можете мне напоследок объяснить, почему вам понадобился именно мой муж? Почему не кто-то другой?
— Потому что мы с ним очень похожи, — поделился я после непродолжительных раздумий. — Я не стану тебе рассказывать о том, как тяжело найти одаренному подходящего помощника, поскольку сам не владею вопросом. Все что мне известно, это лишь слова других людей и гипотезы некробиологов. Долгое время инквизиторам вообще запрещалось трогать тела погибших, и только растущая угроза со стороны радикальных инфестатов вынудила снять это табу. Но в случае с Романом, все произошло само собой. Словно злодейка-судьба свела поставила нас под одно знамя в том бою.
— Вам тогда тоже досталось? — участливо поинтересовалась женщина.
— Более чем, — хмыкнул я и немного оттянул воротник футболки, демонстрируя жирный расходящийся шрам, оставленный патологоанатомами.
— Я думала, что про смерть это была фигура речи, — вмиг осипла от моего признания Лиза.
— К сожалению, я не склонен приукрашивать. Ты прости, но мне в самом деле пора. Приходя к вам, я и так нарушил все мыслимые и немыслимые запреты. Можешь не провожать, дорогу знаю.
Я покинул спальню и вышел в прихожую. Однако когда я уже обулся и схватился за дверную ручку, меня нагнал дрожащий голосок Лизы:
— Простите… Юрий, кажется, да?
— Да? — повернулся я к ней.
— Я подумала и готова принять окончательное решение.
— Ты не обязана делать этого прямо сейчас, — попробовал я отговорить ее. — Я не тороплю тебя. Посоветуйся хотя бы с Ксю.
— Она слишком мала для таких обсуждений! — категорически рубанула ладонью воздух вдова, вновь демонстрируя свой несгибаемый внутренний стержень.
— Роман так не считает, — упрямо проворчал я.
— Юрий, вам нет нужды осторожничать, ведь я собиралась сказать, что согласна, — решительно сверкнула глазами Лизавета.
На этот раз мой пристальный взгляд женщина выдержала. Не поежилась, не отвернулась и не отступила. Теперь я четко знал — она не передумает.
— Спасибо тебе, — горячо поблагодарил я хозяйку.
— Просто найдите их, — тихо, но зло прошипела вдова. — Всех и каждого, кто повинен в смерти Ромы. Большего я не прошу…
— Так и будет, Лиза, — в глубине моих глаз снова зажглось черное пламя. — Грядет расплата, и возмездие моё со мною, чтобы воздать каждому по делам его…
* * *
Закатное солнце, набухшее вечерней краснотой, клонилось к горизонту, однако жар его лучей даже и не думал ослабевать. Поднимающееся от высушенной почвы тепло заставляло воздух прерии плыть и преломляться. Удлинившиеся тени превратили
