Всю перемену наша группа толпилась возле закрытой двери в аудиторию, ожидая преподавателя. Павел и Даниил сами мало что знали, поскольку с начала учебного года прошло всего две недели, но я слушал их очень внимательно. Сейчас любая информация могла оказаться ценной.

После очередной пары наступила большая сорокаминутная перемена — время обеда. То, что в главном корпусе есть ресторан, я уже знал. Ребята просветили меня по поводу цен, сказав, что там на обедах там можно разориться. Казённые же студенты кушали в столовой на цокольном этаже, где их кормили за счёт заведения. В «подвале» мог пообедать любой, еда стоила недорого, однако идти туда Павел и Даниил тоже не пожелали: дескать, там много народу и пахнет плохо.

Через дорогу напротив третьего корпуса находилось кафе. Ребятам понравилось это место, и мы все втроём отправились туда. Там тоже оказалось много студентов, однако нам всё же удалось найти свободный столик.

По сигналу звоночка на столе к нам подбежала молодая улыбчивая официантка и записала заказы. Не прошло и десяти минут, как она вернулась, поставила перед нами тарелки с едой и пожелала приятного аппетита.

— Еда тут так себе, а вот официантки очень даже ничего, — прокомментировал Павел Фролов, когда девушка уже не могла нас слышать.

Павел старался выглядеть человеком умным и важным, соответствующей была и его манера речи. Чего не скажешь о Данииле. Тот, наоборот, производил впечатление парня простого и даже глуповатого. Мне достаточно оказалось полдня общения с ним, чтобы увидеть этот контраст. Непонятно только, каким образом они подружились.

— Вот почему вы сюда таскаетесь, — сострил я. — Теперь понятно.

— Если бы. Просто это единственное нормальное место, — меланхолично произнёс Павел. — В ресторане ценник ого-го, к тому же там одни князья околачиваются, а в подвале — как в свинарнике.

— Ты бы видел, чем там кормят, — добавил Даниил. — Зашли мы в первый день… Лучше бы не заходили.

— Есть ещё одно кафе, но туда из третьего корпуса идти на две минуты дольше, — завершил мысль Павел и заткнул за воротник салфетку. — Кстати, Алексей, прости моё любопытство, но как так получилось, что ты оказался у нас спустя две недели после начала учебного года?

Я хотел ответить, но тут отворилась уличная дверь, и в кафе вошли две девушки. Одна из них была Анастасия Шеремтева собственной персоной. Наши глаза на миг встретили, но я тут же отвёл взгляд. Да что же это такое-то? Если кто-то нужен, так хрен два найдёшь, а кто не надо, постоянно под ногами путается. Чёртов закон подлости.

Однако на этот раз у нас с Шереметевой контакта не состоялось. Они с подругой прошли в дальний угол, сели у окна и, вызвав официанта, продолжили беседу.

— Пришлось задержаться. Захворал тяжело, — соврал я. — Вот и пропустил две недели. Теперь навёрстывать придётся.

Обедать пришлось быстро, ведь следующим занятием шла магическая практика, и опаздывать было никак нельзя. По словам моих знакомых, преподавал её какой-то офицер в отставке, ветеран войны, который за любое нарушение мог так вздрючить, что жизни рад не будешь.

Вскоре я и сам смог оценить нашего тренера. Он был невысок, на вид лет сорок, лицо землистое, усы широкие, густые. На левой руке отсутствовали все пальца, а на правую ногу он сильно припадал во время ходьбы. Звали мастера Юрий Алексеевич, но студенты дали ему прозвище Полкан, поскольку считали, что он был полковником.

— Ну что, молодёжь, брюхо набили? — не церемонясь, обратился он к нам, когда мы собрались. — Порядок. Значит, и поработать можно. Жир растрясти. Главное, помним о технике безопасности. А то вы — парни горячие, того и глядишь, сгорите, — мастер хмыкнул. — А мне вашим папашам и мамашам вас надо в целости и сохранности вернуть.

Голос его был хриплым, немного гнусавым. Чувствовалось, Полкану хотелось резче выразиться, как он привык в армии, но приходится сдерживаться.

— Огневики жара не боятся, — усмехнулся Орлов.

— А вы, господин Орлов, потом поумничаете. Как покажете что-нибудь путное, так голос будете подавать. Вынужден вам напомнить, господа первокурсники, что пока вы полные нули. То, что вы здесь — ещё ничего не значит. Перейдёте на второй курс, тогда о чём-то можно будет говорить. Так. Что у нас? Новенький сегодня? Господин Васильев, рад приветствовать в нашем дружном подразделении. Надеюсь, вам у нас понравиться, — ехидно добавил тренер. — Ну всё, молодёжь, пора за дело. Времени мало, работы много.

Техники, которые нам было велено отрабатывать, оказались несложными. В своё время я подобные упражнения повторял тысячи раз, а когда начал преподавательскую практику, заставлял повторять своих учеников. Вначале — ментальная подготовка, затем — укрепление тела против механического, термического и прочих видов воздействия и разгон эфира. Вторая половина занятия была полностью посвящена отработка несложных заклинаний вроде метания огненных шаров.

Напоследок Юрий Алексеевич сказал, обратившись ко мне:

— Ну, господин Васильев, для начала неплохо. Вижу, гимназическую программу вы усвоили. Будете стараться, усвоите и нашу, а не сдюжите — так пойдёте учиться в другое место. И это всех касается! У нас тут "особенных" нет! Всё, парни, на сегодня представление окончено. Вольно.

В общем, забавный оказался мастер. И что-то мне подсказывало, скоро мой прогресс заставит очень сильно удивиться старого вояку. Только слишком много показывать не стоило, как не стоило и забывать, что отныне я — всего лишь обычный студент первого курса.

На сегодня это было последнее занятие. Теперь я мог идти домой, а потом — на собственную тренировку. Практических заданий пока не было, сессия далеко, оставалось заниматься магией.

Но для начала надо было найти уединённое тихое место, где мне никто не помешает. С этой целью я отправился на полигон за академией.

Подходящая площадка нашлась не скоро. Она была на отшибе. По соседству занимались огневики и, кажется, маги земли (я слышал характерный звук бьющегося камня), но конкретно тут никого не оказалось.

Однако побыть в одиночестве оказалось не суждено: спустя час явились ещё два студента. Они обосновались в другом конце площадки и мне не мешали, я же, погрузившись в тренировку, вскоре забыл об их существовании.

Следующие два дня прошли похожим образом. Я сидел на парах, записывал то, что наговаривали профессора, в перерывах