все старые воспоминания хлынули наружу.

– Я там не видела ни одного человека. Еду просто оставляли в моей камере. Я думала, что сойду с ума.

– Бедная моя. – Оливия взяла меня за руку.

– Но я это заслужила. Наркотики – зло. Они убивают людей.

– Да, но ты была молода. И через многое прошла.

Я инстинктивно сжала ее пальцы. Именно в этом я всегда и нуждалась. В понимании. В отсутствии осуждения.

– Хочешь, тоже кое-что тебе расскажу?

Я кивнула.

– После нашего разговора о первой любви я поискала в сети того французского парня, о котором тебе говорила.

– И нашла? – спросила я.

– Да. Он стал толстым, волосатым, дважды разведен и имеет шестерых детей! Так что, естественно, я не стала ему писать. – Она расхохоталась. Познакомившись с ней поближе за последние несколько месяцев, я заметила, что у Оливии заразительный смех, который никогда не звучал в присутствии ее мужа. От этого хохота мне стало лучше. На долю секунды. Затем я посмотрела на Фредди.

– Что же мы будем делать одни?

– Вы не одни. – Ее глаза заблестели. – Вот что я тебе скажу. Вместо того чтобы после выписки сразу ехать домой, проведи несколько ночей у нас. Это заставит Тома скучать по тебе.

Я ахнула:

– Я не могу так поступить.

– Разумеется, можешь. Разве ты не видишь? Ты можешь это сделать так же легко, как щелкнуть пальцами. – Она замолчала. Опустила взгляд. Я словно наблюдала, как актриса меняет роли. Затем Оливия подняла голову, и в ее глазах стояла печаль. – «Я понимаю, что для тебя это оказалось ужасным потрясением, Том. Мне нужно было рассказать тебе о своем прошлом. Я, конечно, хочу, чтобы ты остался с нами. Но не только потому, что у нас теперь сын. Я хочу, чтобы ты остался, потому что ты действительно любишь меня». – Ее голос звучал почти как мой! Никогда бы не подумала, что Оливия настолько хороший имитатор.

– Но это огромный риск, – прошептала я. – Что, если он не захочет моего возвращения?

Оливия пожала плечами:

– Тогда ты будешь наверняка это знать. Он поймет, что у тебя есть право на содержание. Том – порядочный человек.

– Но ты не поступила так с Хьюго, когда нашла у него в кармане номер той женщины.

Она снова пожала плечами:

– Это другое. У меня не было доказательств. Но неужели ты хочешь быть с мужчиной, который остается с тобой, потому что обязан? Хотя он будет умолять тебя вернуться. Я обещаю. Навестит у нас и поймет, что теряет. Мы с девочками позаботимся о тебе. Я же говорила, что буду рада еще одному малышу в доме.

– А Хьюго? Он не станет возражать?

– С ним я разберусь. Не волнуйся.

Фредди тихонько всхлипнул, будто вовсе не был уверен. Как и я. Но сейчас мои разум и гормоны пребывали в полном беспорядке.

– Ой, еще кое-что! – Взгляд Оливии остановился на моем сыне, сосущем грудь. – Не забывай, что обещала сделать меня крестной матерью!

После ее ухода я развернула подарок. Это был один из тех дорогих дизайнерских наборов с лавандовым мылом и маслом для ванн. Какой чудесный запах! Я поднесла брусок к носу, вдохнула и на несколько секунд почувствовала себя гораздо спокойнее. Могла ли я – должна ли я – согласиться на предложение Оливии?

Фредди снова начал сосать, словно намереваясь выпить все до последней капли. Это напомнило мне слова женщины из моего крыла о грудном вскармливании во время ее последнего срока в тюрьме. «Чертовски меня истощило. Я бы перешла на бутылочку, если бы не то, что, пока кормишь грудью, тебе дают приличную еду».

– Мне нравится кормить тебя, – сказала я Фредди, глядя на его длинные темные ресницы. – Благодаря этому я чувствую, что ты все еще привязан ко мне.

Затем я ощутила, что кто-то вошел и встал над нами. Это был Том. Мне одновременно хотелось сказать, чтобы он отвалил, и заплакать от облегчения.

– Как у тебя дела? – неуклюже спросил он.

– Отлично, спасибо, – тихо ответила я. – Доктор говорит, что мы сможем уехать послезавтра, если у твоего сына все будет хорошо.

Я специально произнесла «у твоего сына».

– Хорошо. Я все подготовлю.

Как будто услышав, Фредди перестал сосать и отнял свой маленький ротик от моей груди. Том наблюдал за происходящим с выражением, которым напоминал мне маленького мальчика, ставшего свидетелем волшебства. Я прижала нашего малыша к себе и начала поглаживать его грудь, как учила медсестра, короткими нежными движениями вверх, чтобы успокоить.

– Я так понимаю, ты кое-кому рассказал о моем грязном прошлом.

Он вздрогнул:

– О чем ты?

– Не притворяйся. Оливия и Хьюго все знают.

Казалось, Том испытал облегчение. Возможно, был рад, что все открылось.

– Она предложила нам с Фредди, – продолжила я, – погостить у них несколько дней.

Он нахмурился:

– Зачем?

– Затем, что ты явно не хочешь, чтобы мы были с тобой.

– Это неправда.

– Ты попросил Оливию отвезти меня домой, потому что тебе требуется время подумать.

– Я передумал, – сказал он.

Но я продолжала:

– Так что даю тебе это время. Давай посмотрим правде в глаза, Том. Я не тот человек, каким ты меня считал, когда женился. Я солгала тебе. И мне очень жаль. Но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя прикованным ко мне из-за нашего сына.

– Я и не чувствую, – произнес он слабым голосом.

Меня его слова не убедили.

– Думаю, что чувствуешь, – тихо сказала я. – Вообще меня удивляет, что ты сейчас здесь. Так что мы поедем к Оливии на неделю или две. Она сказала, что покажет мне, как ухаживать за новорожденным. А пока нас не будет, ты сможешь принять решение.

Я понимала, что это был один из самых смелых моих поступков. Или один из самых глупых.

– Хорошо, – сказал он. – Если ты так хочешь.

«Нет, не хочу, конечно!» – едва не закричала я. Но мне требовалось убедиться, что наш ребенок будет расти в крепкой семье безо всяких сомнений с чьей-то стороны.

– Могу я завтра утром отвезти тебя туда?

– Не беспокойся, – ответила я. – Как уже говорила, за нами заедет Оливия.

Том колебался. Я видела сомнение в его глазах.

Оливия была права. Все это заставляло его понять, насколько мы важны для него.

– Можно мне подержать его? – осторожно спросил Том.

– Конечно. Он же твой сын.

Почти неохотно я передала нашего теплого малыша мужу. Мое тело тут же ощутило пустоту. Я страстно желала вернуть сына обратно. И все же знала, что это очень важно.

– Я правильно делаю? – Глаза Тома выглядели испуганными.

– Да. – Всего через несколько