Я подскакиваю со стула и пугаю этим Лиз.

Мысли о мертвом младенце и о моем нерожденном ребенке смешиваются в голове. Я больше не могу сидеть и выхожу на улицу.

– Все хорошо, – говорю я и кладу руку ей на плечо. – Мне просто нужно подышать свежим воздухом. Я выйду на улицу и сообщу обо всем в диспетчерскую. Там связь лучше.

Оказавшись снаружи, я прислоняюсь к стене больницы. Яркие и болезненные воспоминания накатывают на меня волной, и я всеми силами стараюсь отогнать их. Вдруг поступает частный вызов по рации.

– 215, – отвечаю я.

– А, Бутс, – я улыбаюсь, когда слышу, как Терри произносит мое прозвище с шотландским акцентом. – Как вы там?

– Не так плохо, Терри, спасибо.

– Я просто хотела узнать, в порядке ли вы. А еще инспектор хочет знать, что вам удалось выяснить.

Я пересказываю Терри слова врача, и она обещает передать эту информацию нужным людям. Мне не нужно проверять, с кем она свяжется. Я уверена: она знает, что делать.

– Как ты сама? – спрашивает она. – И Лиз? В каком вы состоянии? Похоже, это сложный вызов.

Я прижимаю руку ко лбу и прислоняюсь к жесткой кирпичной стене больницы. Мне хочется все ей рассказать. Вина за то, что я избавилась от того, что так отчаянно хотят получить другие люди, разрывает мне грудь. Я не заслуживаю ее сочувствия. Я не могу перестать думать о том, что сделала. Туманный образ эмбриона, которого я убила, искажается и заменяется воспоминанием о младенце, которого я видела только что. Я чувствую себя потерянной и сбитой с толку.

– Бутс? Ты меня слышишь? – я понимаю, что надолго замолчала, и выдавливаю из себя улыбку, чтобы замаскировать стыд.

– Я в порядке, Терри, спасибо, – говорю я, закусывая губу. – Это неприятно, но такова моя работа. Я просто устала. Все будет нормально.

Все понимают, что это был сложный вызов. Они случаются, но это наша работа, и нужно ее выполнять.

Терри молчит, и я понимаю, что она мне не верит.

– Ты знаешь, как со мной связаться, если тебе захочется поговорить.

Я благодарю ее за то, что она всегда готова прийти на помощь. Она просит меня беречь себя. Я предлагаю ей как-нибудь выпить вместе. Она соглашается, но мы обе знаем, что этого никогда не произойдет. Мы слишком заняты.

Я заканчиваю разговор и возвращаюсь к Лиз. Нужно оставаться в больнице, пока нас официально не отпустят, и мы пытаемся непринужденно болтать в ожидании. Однако все это время в моей голове проносятся три слова: «Вскрытия не будет». Я прокручиваю их снова и снова и раздумываю об их значении. Младенец умер в матке. Означает ли это, что он не был рожден? Раз он был мертв, когда появился на свет, вскрытие не требуется.

Я закрываю глаза и понимаю: этой девочки будто никогда не существовало.

10. Проныра

Я улыбаюсь, управляя маркированным автозаком на оживленной дороге. Сейчас 20:00, конец вечерней смены. Еще два часа, и можно будет идти домой. У нас был оживленный рабочий день, что мне очень нравится, и я достаточно наездила по боро с маяками, чтобы сердце учащенно стучало, а глаза сияли. Я улыбаюсь своему оператору Грэму. Он опытнее меня, и мы оба рады быть сегодня в паре. Грэм отдыхает от вождения автомобиля, а я – от обучения стажеров.

Мне нравится водить автозак. Водительское кресло находится здесь настолько высоко, что на него буквально приходится карабкаться. Это огромная машина с клеткой сзади, сжигающая кучу топлива. Сидеть за рулем такой штуковины и видеть выражение лиц своих коллег, когда с пронзительным звуком тормозишь возле них, доставив агрессивного задержанного, – одно из величайших удовольствий. Я много раз думала: «Как здорово, что существуют автозаки».

Мы только что доставили в изолятор «очаровательного» заключенного, который грозился размозжить себе голову о решетку и выкрикивал оскорбления всю дорогу. Я все еще чувствую запах перегара и опускаю стекло с водительской стороны, чтобы подышать свежим лондонским воздухом.

– Ты слышала о пятничном вечере? – спрашивает меня Грэм.

– Нет, а что?

– Боже, ты ничего не знаешь! – в протяжности его ирландского акцента есть что-то издевательское, и я понимаю, что он специально заставляет меня ждать. Я издаю громкий стон, решив, что нет смысла имитировать безразличие. Он знает, как меня заинтриговать.

Сегодня я за рулем автозака. Мне нравится водить полицейские машины, а автозаки – особенно. Они огромные и очень эффектно тормозят.

– Зря ты с нами не пошла. Пропустила самое интересное на вечеринке.

Я смотрю на Грэма. Он улыбается от уха до уха. Я переключаюсь на четвертую передачу и веду автомобиль со стабильной скоростью 60 километров в час. Пока говорим, поглядываю на проезжающие машины и проходящих пешеходов. Надеюсь, он хочет сообщить мне хорошую новость.

– Дженна и Лиз подрались.

Я открываю рот от изумления.

– Знаю! – смеется он.

– Эм, но Дженна ведь знала, что Лиз занимается боксом? – я качаю головой, не веря, что подобное могло произойти.

– Да. Это была очень быстрая драка.

– Могу себе представить, – говорю я, не переставая качать головой. – А в чем было дело?

– Ты знаешь, как Дженна ведет себя с Уорреном, особенно когда выпивает?

Я прекрасно знаю, как она ведет себя с Уорреном. Она много раз набрасывалась на меня с несправедливыми обвинениями в том, что я флиртую с ним. Я уже собираюсь выведать все детали произошедшего, как вдруг тишина в рации прерывается, и на весь автомобиль раздается голос диспетчера:

– Вызов первой категории. Подозреваемые на частной территории.

Я включаю мигалку и разворачиваюсь, позволяя Грэму назначить нас на этот вызов. Я знаю, что он сделает это. Мы едем на вызов, и это не подвергается сомнениям. Судя по сообщению, ограбление в процессе, и подозреваемые все еще находятся на месте. Это призыв к действию для всех, кто находится за рулем автомобилей быстрого реагирования. Приезжай и поймай нас. В конце концов, весьма приятно входить в изолятор временного содержания с грабителем, которого ты взял с поличным. Я крепко держу руль, борясь с большим весом фургона, и выжимаю педаль газа. Старому автомобилю нужно немного помочь, но вскоре он начинает реветь, и вибрация двигателя сливается с миганием маяка и ревом сирены. Разговор о ссоре на вечеринке прервался. Я сосредоточиваюсь на том, чтобы как можно скорее добраться до места.

– Северный конец дороги, – выкрикивает Грэм подробности, как только они поступают.

Диспетчер все еще