Шрифт:
Закладка:
Мысли беспорядочно скакали, я не могла сосредоточиться и трезво обдумать всё, что со мной произошло, и только одно ясно осознала — я должна успеть! И как хорошо, что камень после моей обработки выглядел, как новенький, — будет проще сделать копию, ведь все заготовки тоже новенькие и блестящие.
Глава 20
Кристалл был активирован ещё вчера, и я позволила себе зарядиться от него силой. Почувствовав себя гораздо лучше, вытащила шпильки и заколки из волос, которые частично блокировали силу, и которыми я пользовалась до сих пор по настоянию принца Грегори. Прикрыла глаза от наслаждения, — магия стала заполнять каждую клеточку тела, которое становилось лёгким и словно невесомым.
Через некоторое время я уже совсем не чувствовала усталости. Заплела волосы в косу, надела тёмное удобное платье и задумалась, как быть дальше. Наверняка слежка уже началась, а мне нужно в салон. И нельзя, чтобы об этом узнали.
Поэтому приготовила артефакт отвлечения внимания — изящную брошь в виде цветка — не чета тому, что на время дали мне люди принца Раймуса, — наполнила его магией из своего теперь уже полного резерва, чтобы в несколько раз усилить его действие, и выскользнула из дома, дождавшись, когда горничной наконец-то понадобилось выйти во двор.
* * *
До салона я добралась на небольшом магмобусе, выйдя на нужной остановке. И даже платить не пришлось, потому что никто не обратил на меня внимания.
Я старалась не думать о том, какой демон в меня вселился, и пока довериться внутренней интуиции, которая шептала, что я должна это сделать. Сомнения отбрасывала прочь, — они внушали страх и неуверенность, а мне надоело бояться.
А ещё надоело то, что мной постоянно манипулируют и пользуются. Всю жизнь. Сначала это были родители, которые за меня решили, что после совершеннолетия я должна участвовать в заговоре против императора Ринской империи. Я стала смутно догадываться, какая мне была отведена роль, и удивлялась: неужели мама согласилась на это? Потом был дядя Альберт, который, похоже, продолжил дело Кэмпбов.
Я знала, что родные меня любили, как и я их, но возродить былое величие рода Кэмпбов стало для них важнее, чем моя спокойная и счастливая жизнь.
Позже появился лорд Роджер Саливан, он же принц Раймус, он же мой истинный. Этот человек особо отличился.
И, наконец, принц Грегори. Самый опасный из всех. Который идёт к цели по головам других. А теперь манипулирует не только мной, но и моими детьми, чью судьбу уже решил.
Сегодняшняя ночь с Артефактором, похоже, оказалась той последней каплей, которая переполнила чашу моего терпения.
Салон был закрыт, о чём я, естественно, знала, и я подошла к нему с чёрного входа. Долго осматривалась по сторонам, пока не убедилась, что могу спокойно открыть дверь и проникнуть в салон, и никто не удивится, что дверь открывается и закрывается сама по себе.
В мастерской я сразу приступила к делу. Достала одну из заготовок из горного хрусталя, которые приготовила для клиентов, инструменты и принялась за дело. Постоянно обращалась к резерву, чтобы работать быстро и продуктивно.
Через несколько часов копия одного из кристаллов Кэмпба была готова. Я долго и придирчиво её рассматривала, кое-что подправила и, наконец, более-менее осталась довольна. Грубовата, конечно, но я очень надеялась, что принц не обратит на это внимание.
И вдруг меня осенило! Я же могу немного подправить внешний вид камня иллюзией! Нашла свои многочисленные артефакты иллюзий в виде шпилек, булавок, брошек, наполнила их уникальной магией до предела и надела.
Так, теперь можно волшебничать. Положила перед собой на стол оба камня. Когда они оказались рядом, разница стала очень заметна. Возможно Грегори и не заметил бы, но если на камень посмотрит грамотный артефактор, то сразу поймёт, что кристалл — подделка.
Через несколько минут передо мной лежало уже два совершенно одинаковых уникальных кристалла Кэмпба. Наполнила подделку до предела уникальной магией, — теперь только очень-очень хороший артефактор сможет отличить подлинник от подделки.
Домой я вернулась тем же путем, застала горничную у двери спальни, с беспокойством прислушивавшуюся к тому, что происходит с той стороны, дезактивировала артефакт отвлечения внимания и проговорила:
— Джени, ты что-то хотела?
Девушка испуганно пискнула и обернулась, выпучив глаза.
— Ты не заметила, как я вышла из комнаты?
— Нет, госпожа Белл, — промямлила девушка. — Хотела уточнить насчёт ужина.
— Как всегда, Джени. Я спущусь к семи.
— Хорошо, госпожа. Всё будет готово.
Джени ушла, бледная и озадаченная, а я задумалась насчет того, являются ли мои две горничные, повар и садовник людьми принца Грегори или нет? Они пришли по объявлению, которое я дала в газете, но они могли его ждать.
А как проверить?
Надо подумать.
Пока ехала домой на магмобусе, я поняла, что совершенно запуталась в том, что вокруг меня происходит. И нужно со всем этим разобраться. И как можно быстрее.
А как это сделать?
Я знала только один способ. Мамин.
При воспоминании о маме сразу защемило сердце. Мама всегда была мне близка, мы много разговаривали, она наставляла, объясняла… Её смерть стала огромным потрясением. Отца тоже очень не доставало, но всё же не так, как мамы.
Мама и научила меня вести дневник.
В детстве он всегда у меня был, а потом, ближе к восемнадцати годам, отец случайно его нашёл, долго ругал и меня, и маму, и в итоге сжёг его. Тогда я смертельно обиделась, но сейчас понимаю, почему он поступил именно так — члену семьи Кэмпбеллов, — как выяснилось, заговорщиков, — нельзя вести дневник.
«Тревоги, проблемы, ошибки, сомнения и переживания — всегда будут частью твоей жизни, дорогая, — говорила мама. — Ты будешь волноваться из-за учёбы, работы, магии, семейных проблем, любовных отношений или из-за чего-то ещё, и в голове всё время будут толкаться тысячи мыслей. Что сделать или, наоборот, не сделать, кто виновен или не виновен, почему так или не так, почему тот или та, почему дети такие или почему соседи такие, почему родители такие, — она здесь мягко улыбалась, — деспотичные. Сто «почему». И так по кругу. А иногда ты не будешь знать, как найти выход, чувствовать себя морально истощённой. Во всех этих случаях тебе поможет «дневник», в который будешь записывать переживания…»
Мама говорила, что подобная фиксация тревог даст возможность мыслить яснее и увидеть ситуацию словно со стороны.
«Записав всё, что беспокоит, ты разорвёшь порочный круг:
