Я дожидаюсь, когда дверь за ней закроется дверь и разливаю чай по чашкам. Чтобы подать пример, первой закидываю конфету в рот.

Кэрри с радостью берёт вторую конфету, и Марк, покосившись на сестру, выдыхает:

—  Госпожа, я взял на себя смелость арендовать на ваше имя ячейку на почте. Письма, которые будут отправлять для вас, окажутся в этой ячейке. Если будут…

Последнюю фразу Марк выдыхает шёпотом и не заканчивает, но я слышу и не собираюсь притворяться глухой.

—  Обязательно будут, Марк. Спасибо за ячейку, ты продумал то, что я упустила. Мне с тобой повезло.

Он пожимает плечами с натужно-независимым видом, но я улавливаю, что мои похвала и признание Марку приятны.

— Марь умный, —  радостно кивает Кэрри.

—  Да. Марк, что-нибудь ещё? Если нет, отдыхайте. Завтра нас ждёт ещё один интересный день.

—  Да! —  Кэрри в восторге.

Марк её чувств не разделяет.

Пожелав хорошего вечера и доброй ночи, я ухожу к себе и понимаю, что подъём, на котором я писала песни, на котором сдавала экзамен, на котором решала отправить Марка в газету.

Я пересекаю гостиную-будуар, вхожу в спальню и падаю на кровать как есть, в одежде. Странное ощущение… Словно я вернулась в будущее, в котором я лежала без сил, только тогда я просто сутками лежала, раздавленная беспросветностью, а сейчас я по-настоящему вымоталась, но в теле гуляет эхо эмоций, и сна ни в одном глазу.

Сперва я переворачиваюсь на бок, затем на живот, затем встаю.

Где моя горничная? Дан точно не сторонник найма лишних слуг.

Я прохожу в ванную.

Ого…

Здесь есть кран. Насколько я знаю, в нашем доме, кран появился незадолго до моего рождения, но я теперь не уверена, что “появился” правильное слово. У нас, и не только у нас, а практически во всех старых домах, делают отдельную пристройку для водопровода, и слуги носят воду вёдрами, только не с кухни, где греют её на плите, а из-под крана в пристройке. Здесь же кран в самой ванной комнате! Как?! То есть я понимаю, что трубы проложены в стене, но но выглядит это фантастически.

Что же, понятно, почему у Дана меньше слуг. Достаточно повернуть винт, чтобы потекла вода, на выбор холодная или горячая.

Но идея отказаться от избытка слуг мне всё равно не нравится. Не потому что мне нужна свита. Я очень хорошо поняла, познакомившись с детьми —  нанять слугу означает дать человеку шанс быть сытым.

Набрав воду, я кидаю на бортик полотенце и раздеваюсь.

До меня только сейчас доходит, что сменной одежды у меня нет, а все деньги я потратила.

Или не все?

А Дан обидится, если я залезу в его гардероб? Это, конечно, нарушение всех приличий, но как идея, которую можно докрутить…

Я погружаюсь в воду и прикрываю глаза. Я певица и немного некромантка, чьи услуги стоят баснословно дорого. Я не могу носить случайную одежду и мне не годится одежда, которую я привыкла носить как супруга Берта. Мне нужно что-то особенное.

Как у Дана.

Оу?! Я действительно сказала “как у Дана”? Хм…

Что-то в этом есть. Магистр, принимавший у меня экзамен, поблёк в воспоминаниях. Я узнаю его при встрече, но для меня он остался симпатичным блондином неизвестного возраста, а первое впечатление о Дане было ярким. Я и через год, и через два буду помнить его поднятые рукава и обнажённые руки.

Надо послать Марка за модным журналом…

За модой я почти не следила, узнавала о трендах из скандалов. Кажется. сеньорита Найрин Далл очень скоро вызовет перессуды, когда появится в клетчатой юбке, оканчивающейся —  вот ужас и полнейшая непристойность! —  выше колена.

Я мысленно примеряю юбку.

Быть в центре скандала недопустимо. Мне всегда говорили, что я должна быть безупречна.

Да, юбка, как у сеньориты —  это то, что мне нужно.

Я просыпаюсь от того, что мне холодно, и обнаруживаю, что умудрилась заснуть в ванне. Вода, разумеется, остыла. Пустить горячую? Хочется продлить удовольствие, но я всё же выбираюсь из ванны, вытираюсь и закутываюсь в халат, пошитый из той же ткани, что и полотенце. Непривычно, но мне нравится. Вернувшись в комнату, я забираюсь под одеяло и наполовину во сне, на половину в мечтах вижу себя выходящей на сцену.

Не знаю, что меня будит утром —  луч солнца, проникший через неплотно задёрнуую штору, или громоподобные аплодисменты, сотрясающие концертный зал. Ночные видения стремительно тают. Я пытаюсь поймать образы, но они ускользают, и остаётся лишь один —  я, одетая в клетчатую юбку и чёрную блузку без рукавов. Слишком смелый наряд…

Выбравшись из кровати, я подхожу к окну, отдёргиваю штору, и спальню заливает золотой свет.

Я опираюсь на подоконник, подставляю лицо солнечным лучам.

Начался новый особенный день. День, когда я сделаю ещё один шаг навстречу мечте.

В дверь раздаётся стук и тотчас слышится голос горничной:

—  Госпожа Каринат, господин приглашает вас на завтрак.

—  Войди, —  откликаюсь я. —  Так рано?

Солнце только-только взошло.

Горничная ничего не отвечает —  обсуждать привычки хозяина она не имеет права.

Но одно то, как именно она постучалась —  громко и требовательно —  говорит о многом. Дан не хочет увидеть меня за столом. Дан просто мелко пакостит —  будит спозаранку. Только вот он ошибся.

—  Я с радостью составлю ему компанию!

Интересно, ему тоже свежую прессу подают к завтраку? Я хочу увидеть его лицо, когда он будет читать статью обо мне.

Глава 28

Одеться я могу только во вчерашнюю одежду, несвежую, и это плохо. Я бросаю косой взгляд на горничную и оглядываю спальню. В доме, где царят традиции старой аристократии, мне бы наверняка приготовили сменное платье из запасов хозяев —  помочь с одеждой в сложной ситуации обязательная часть гостеприимства. Но Дан маг, и в его доме порядки совершенно иные.

Просить сменную одежду в лоб некрасиво.

Почему правила этикета не говорят, что хуже —  выйти в несвежем или попросить?!

Долго ждать Дан не будет, поэтому я выбираю платье. Горничная не позволяет эмоциям отразиться на лице, но и помогать мне не спешит. То ли ждёт просьбы, то ли в её обязанности помощь с облачением не входит. Я справляюсь сама, и горничная с лёгким поклоном предлагает мне проследовать в коридор.

—  Сюда, пожалуйста, —