Я не услышала злости в тоне Генри, но в его словах был какой-то подвох.

– О… Честно признаться, у отца не было выбора. Мои братья Джордж и Томми учатся в Англии, а у маменьки слишком слабое здоровье, потому-то вся ответственность и легла на меня, – смиренно сообщила я и в попытке найти что-то общее между нами, чтобы продолжить разговор, добавила: – Но мне тоже все время приходится доказывать, что меня можно принимать всерьез и вопреки возрасту, и, увы, вопреки полу. А вы, по крайней мере, у отца единственный сын и наследник.

– Это верно, – самодовольно ухмыльнулся Генри Лоуренс, а затем вдруг закашлялся и покраснел. – Я… я так восхищаюсь вами… и мне, вероятно, не удается это скрыть. Что, если мы с отцом… навестим вас в Уаппу в ближайшее время?

– О… – Последний вопрос застал меня врасплох. Нельзя же было вот так взять и отказать. – Конечно, – ответила я, но предлагать им ночлег вовсе не собиралась. Когда Чарльз Пинкни приезжал проведать нас после восстания рабов, я попросила его остаться не задумываясь. А мысль о том, что Генри и его отец проведут ночь под нашей крышей, мне отчего-то претила.

Генри смотрел на меня и ухмылялся.

– Самый короткий путь к нам – на лодке, – быстро сообщила я. – Можно приплыть и уплыть в тот же день, на закате. Весьма приятственное путешествие. У нас великолепные закаты в ясную погоду.

– Да что вы? – покивал Генри. – Непременно скажу об этом отцу.

Тут мистер Пинкни предложил мужчинам удалиться в его кабинет, и Генри встал из-за стола. Он перевел взгляд на Мэри Шардон, сидевшую по другую руку от меня, поклонился со словом: «Леди…» – и вышел вслед за взрослыми.

– До чего странный мальчишка, – шепнула мне Мэри. – Ведет себя, как взрослый, и отец таскает его по званым ужинам, хотя ему нет и шестнадцати. Если верить слухам, всего пятнадцать. Все-таки жуть берет, когда ребенок вот так разыгрывает из себя мужчину.

– Все еще хуже, – шепнула я в ответ, стараясь, чтобы, кроме Мэри, меня никто не услышал. – По-моему, он набивается ко мне в женихи.

Мэри ахнула и недоверчиво округлила глаза:

– Быть не может…

– Очень похоже на то. – Я поморщилась. – Он с отцом напросился к нам в гости в Уаппу.

– И что вы теперь будете делать?

– Прежде всего буду надеяться на то, что я ошиблась. Хотя маменька уже обрабатывает почву со своей стороны, вы заметили? И это очень странно. Потому что я думала, мистер Лоуренс собирается отправить сына на учебу в Лондон. Зачем ему сейчас жена?

– А что, если… – начала Мэри и осеклась.

– Что? – Я осторожно окинула взглядом женщин за столом – они, замужние дамы, достигшие надежного положения в обществе, были поглощены оживленной беседой.

– Что, если жена нужна не мальчику, – шепнула Мэри, – а его отцу?

14

– Мистер Пинкни! Чему мы обязаны приятностью вашего визита? – обрадовалась я, когда он нагнал нас верхом на повороте к нашему дому.

Был вторник, время близилось к вечеру, мы возвращались от Вудвордов. Стояла поздняя весна, и хотя уже заметно потеплело, от вод Уаппу-Крик дул освежающий бриз. Мы с маменькой и Полли решили пройти недолгий путь в милю пешком, по дороге никого не встретили, а потом позади раздался цокот копыт, и мы обернулись на подъездной аллее.

– Приветствую, вас, леди. – Чарльз Пинкни ловко спешился и взял под уздцы своего красавца-коня. Волосы Чарльза растрепались от ветра, щеки порозовели от палящего солнца.

– Ой, какой коник! – воскликнула Полли. – Красивый-прекрасивый! И у него такой гордый вид!

– О, благодарю вас, мисс Полли, – заулыбался Чарльз. – Если бы Чикасо умел краснеть, он сейчас непременно зарделся бы от вашей похвалы. – Тут он скроил торжественную мину: – Перед моим отъездом из города для Элизы пришли письма из Лондона. Их передал наш общий торговый посредник, Бил.

Я рассмеялась, принимая у него из рук толстый сверток с посланиями.

– Надеюсь, вы не проскакали все семнадцать миль от города галопом только для того, чтобы доставить мне эти письма?

– Как приятно вас видеть! – влезла в разговор маменька. – Надеюсь, вы поужинаете с нами и останетесь переночевать? Я что-то не вижу с вами миссис Пинкни.

– Мне передали письма, когда я уже был на пути в Бельмонт. Я решил, вы не рассердитесь, если получите их на пару дней позже – хотелось доставить их вам лично, после того как я повидаюсь с миссис Пинкни. Она сейчас в Бельмонте, дышит загородным воздухом.

– В таком случае, нам очень повезло, – улыбнулась я и заметила, что сверток подписан. – О, как чудесно! Это от моей бывшей попечительницы, от миссис Бодикотт. Она и ее супруг были очень добры ко мне, когда я училась в Англии.

– Стало быть, теперь они присматривают за вашими братьями? – спросил мистер Пинкни.

– Да, за Джорджем и Томасом, – кивнула я. – Мы очень ждали весточки от них, особенно о Томми – у него слабое здоровье.

– Очень ждали, – покивала маменька. – Надеюсь, мне миссис Бодикотт тоже что-нибудь написала.

Я отдала ей сверток, и маменька направилась к дому – без сомнения, собиралась предупредить Эсси и Нэнни о том, что у нас гость.

Темная шкура коня, на котором прискакал Чарльз Пинкни, лоснилась от пота, бока раздувались, как кузнечные мехи.

– Идемте, – сказала я, – отведем Чикасо к Питеру, пусть почистит его, напоит и задаст овса.

Сердце у меня гулко и счастливо колотилось – нежданный визит дорогого гостя привел меня в восторг.

– Так отрадно, что вы здесь, сэр, – продолжила я, когда мы повели Чикасо к конюшне. – Посмотрите вон туда, направо. – Меня распирало от гордости.

Мистер Пинкни повернулся в указанном мною направлении.

Я ждала, не в силах сдержать улыбку, которая появлялась у меня всякий раз, когда я смотрела на новое поле. И та же улыбка отразилась на его лице, когда он взглянул на меня округлившимися глазами:

– Неужто ваша индигофера?

Я счастливо вздохнула и склонила голову:

– Моя индигофера.

Он задержал на мне взгляд чуть дольше, чем требовалось, и снова повернулся к полю. В лучах заходящего солнца его серо-голубые глаза казались прозрачными.

– Отличная работа. А я-то думал, чем вы так заняты, что даже в город ни разу не вырвались за несколько недель. Теперь понятно.

– Мы с Того, Сони и Квошем постоянно бегаем проверять посевы, – засмеялась я. – Во всем христианском мире не сыскать росточков, настолько избалованных вниманием.

– Могу себе представить.

Питер принял у гостя поводья Чикасо, и