Шрифт:
Закладка:
Парень уставился на паучью лапу с острыми шипами, торчащую из живота, с удивлением и непониманием, кровь хлынула из его рта, и оружие, которое он до этого так крепко сжимал, упало. Я на мгновение застыла, глядя на то, как огромный, до отвращения белый паук с кучей чёрных глаз и хитиновым телом пронзает полуживого Андрея ещё несколькими конечностями, а затем заматывает его в свою волшебную паутину. Это происходило так стремительно и казалось слишком нереальным, а я понимала, что надо было что-то сделать, предпринять, но ноги примёрзли, и даже вздохнуть стало невозможно.
Нет, Рина, ты же не в Гарри Поттере, и ты точно не трусливый Рон, который в ужасе обмирает при виде этих существ, но тут волей-неволей начнёшь испытывать вполне рациональный страх, даже если арахнофобией никогда не страдал. А я не страдала. В детстве вообще давала им имена, считая друзьями, и эта привычка осталась по сей день. Как можно убивать друзей? К тому же, сложно бояться их, когда похитивший тебя монстр испытывал тебя – ребёнка на прочность, заставляя брать в руки разных насекомых и прочих тварей, включая не только скорпионов, но и змей.
Но этот паук… этот был настолько привлекательным, насколько и ужасающим, и будь у меня такой друган в детстве, я бы вообще не парилась по поводу мальчишек-задир в садике или обидчиков постарше уже в школе. Я бы просто пожаловалась другу.
Воспоминания о чём-то реальном и светлом, как ни странно, помогли прийти в себя, и я подняла мачете охотника, понимая, что одним вакидзаси тут не обойдёшься, а ещё остро жалея о том, что Жнеца призвать не смогу. В то время, пока паук делал из парня красивую мумию, я собирала всю храбрость в кулак, чтобы с позором не убежать так быстро, как могла, и начала незаметно отступать в бок, обходя монстра по дуге. Я знала, что он следит за любыми моими передвижениями, но не нападает, прекрасно понимая, что я не смогу сбежать от него, а я и не пыталась. Страх – враг, и если я не смогу с ним справиться, не справлюсь ни с чем вообще, и тогда вместо почёта и славы будут консервы и плед, так что для придания уверенности я начала напевать детскую песенку, медленно наступая на громадное чудище, с которым надеялась если не договориться, то разделаться.
─ Крошка паучок гулял по водостоку…
Паук, видимо слегка обескураженный поведением будущей жертвы, оторвался от прежнего занятия, лениво пальнул в меня паутиной, и я, с ужасом отскочив в сторону, поняла, что дружить со мной точно не захотят. Ну и обойдусь!
Крепче сжав в одной руке свой меч, а в другой мачете, я уклонилась от очередного выстрела, содрогаясь от мерзкого звука, который издало существо, продолжая извергать из себя нити.
─ Дождик пошёл, и смыло паучка. ─ Думать о том, что таких тварей здесь ещё навалом, я не хотела, так что вместо этого размышляла об уязвимых местах глазастого монстра. Если хорошо поразмыслить, то у обычных пауков всё тело уязвимое, и хитиновый панцирь – это что-то из семейства ракообразных, поэтому сомневаюсь, что смогу так просто его пробить. Другое дело эти лапы-клешни и брюхо. Конечности почти полностью были покрыты защитным плотным слоем, но так казалось только на первый взгляд, а если присмотреться, то у самого тела, где они начинались, выглядели вполне себе обычными лапами. Просто очень большими.
Как бы мне сейчас пригодилась хоть капелька магии… Но, как всегда, придётся работать с тем, что есть, и я, отбросив сожаления, ринулась вперёд с отчаянием и решимостью самоубийцы, нацеливаясь на шипастые лапы, пока в меня продолжала лететь паутина. Лезвие мачете полоснуло по крепкой конечности ниже, чем нужно было, но монстр всё равно взвыл, попытавшись сцапать меня, а я только и успела, что вовремя пригнуться до того, как окажусь нанизанной на эти острейшие пики.
─ Солнышко вышло, принялось сиять… ─ наверное, услышь кто-нибудь в тот момент такое жуткое пение в ночном лесу, у этого несчастного случился бы разрыв сердца, но там находились только мы с пауком и, кажется, окончательно отключившийся от яда или же от моих вокальных данных Макс. Больше впечатлять мне было некого. Впрочем, огромное мохноногое не отставало, громко подвывая, и этот почти ультразвук, усиленный в разы, болью отзывался в голове и ушах, не давая сосредоточиться. Это сильно нервировало и раздражало мои чувствительные рецепторы.
Естественным образом, я разозлилась, и последствия этой злости обычно никому не приходились по душе, в частности потому, что были неожиданными. Вот и мой слишком уж нечеловеческий прыжок вверх с целью дотянуться до чувствительного места на лапе, не понравился моему новому знакомому, ведь я не остановилась, сделав рукой лишь один росчерк длинного лезвия. Моими стараниями паучара остался без двух передних клешней, которые приземлились на снег культями, покрытыми буро-зелёной кровью, что, в общем-то, не помешало ему пользоваться остальными шестью.
С десяток глаз пристально смотрели за тем, как я уклоняюсь и изворачиваюсь, скольжу по снегу, чтобы не оказаться в этих смертоносных объятиях, и так могло продолжаться всю ночь. Но моё время здесь было ограниченно. Уйдя в сторону от мощного удара, я развернулась вокруг своей оси и взяла разбег на чудовище, которое решило, что жертва сошла с ума и сдаётся, но я лишь прогнулась в спине, когда меня захотели поймать в очередной захват. Подошвы ботинок проскользили вперёд, как если бы я надела коньки, а дальше в ход пошли оба сжимаемых мною оружия.
─ И вновь по водостоку пошёл паук гулять. ─ Проскочив под волосатым брюхом, завершающей нотой я распорола чувствительную плоть, покрываясь слизью и тут же откатываясь в сторону, чтобы не быть придавленной грохнувшимся сверху телом. ─ Вот это настоящая охота!
Я дала себе немного времени, чтобы отдышаться, а затем принялась зачищать место. Паук не совсем умер, и почему-то даже сочувствием я к нему прониклась, хоть друзьями мы так и не стали. Наверное, поэтому прежде, чем отрезать остальные его конечности, я ещё раз проткнула лежащее тело, а потом ещё раз и ещё. Когда оно перестало подавать признаки жизни, я принялась за лапы, отрубая по одной – не знаю, засчитают их или нет, но голову-то я в любом
