Шрифт:
Закладка:
И ушла - наверное, с тем, чтобы никогда больше ко мне не возвращаться.
6 апреля
На следующий день, отдохнув и придя в себя, я стал продумывать план побега.
Чисто на всякий случай. В действительности я совершенно не собирался бежать.
Но ведь должны у меня быть хоть какие-то пути отхода! Мало ли что бывает! А если что-то вдруг случится с господином и мадам? Как я смогу спасти их? Позвать на помощь? Нет, обязательно надо иметь запасной план. План Б.
Пребывая в спокойном состоянии, я довольно легко обнаружил слабое место в охране особняка. Мне следовало только спокойно задуматься, и решение пришло само собой. Главное было - изменить ракурс. Взглянуть на происходящее под другим углом.
Действительно, удрать, пока мои на работе, сложно. Они закрывают все окна и дверь на ключ. Не просачиваться же, в самом деле, через канализацию!
Однако когда они возвращаются домой, то обычно приоткрывают окна. Особенно сейчас, весной, когда с каждым днем становится теплее. И пока господин с мадам спят, сквозь эти щели я вполне могу, слегка их отжав, спокойно выбраться наружу.
Ведь мы, нижние люди, значительно ниже ростом, чем верхние. И гораздо менее сильны. Если всерьез схватиться один на один, то любой верхний, даже женщина, легко положит даже самого мощного из нас на обе лопатки.
Чтобы справиться с одним взрослым верхним, нас, нижних, потребуется пять-шесть - однако я никогда даже не слышал о случаях подобных поединков.
Потому что мы, нижние, несмотря на все наши сети, разобщены не то, что дикие. Вот дикие, говорят, имеют смелость иногда, особенно оголодав, нападать гурьбой на верхних и я слышал, порой даже убивать их!
Правда, во всех случаях это для дикарей заканчивается плачевно. Верхние в отместку устраивают настоящие карательные операции, уничтожают целые деревни диких.
Во многом, считается, именно тривиальная нехватка нашей физической силы послужила причиной того, что верхние столь быстро и легко, без единого выстрела и даже без сопротивления, некогда нас покорили. Ведь каждый тогда, в незапамятные времена, понимал: драться с ними бессмысленно. Они сильнее - и они умнее. И у них есть оружие. Сначала это были палки, а теперь и автоматы. И тогда, и сейчас нам остается только покориться - чтобы спасти свой род.
И - жить у них в услужении. И это, в общем, свободный выбор каждого из нас.
Ведь любой может уйти и примкнуть к диким. Тут у нас имеется альтернатива. Но тот, кто единожды определил собственную судьбу, он нечасто, ох нечасто решается на перемены.
Вот и я, обнаружив лазейку для побега, сразу подумал: уходить, если я решусь, мне придется ночью. Пока все спят. Но… Будет темно. И страшно. И как я смогу отыскать Дикарку? Ведь я знать не знаю, где она (вместе со своим племенем) обитает. В какой стороне он, тот самый лес?
И потом: даже если я найду ее, что тогда? У нее - своя, устоявшаяся, устаканившаяся жизнь (если, конечно, так можно говорить о полной неизведанности и опасностей судьбе диких). У нее наверняка полно в том племени ухажеров. Один, два или три мужика, что считают ее своею. Возможно, она уже рожала, и у нее там есть уже сыновья и дочки. И что теперь? Мне отбивать ее у них? Драться с ними?
Драться? Вы серьезно? Мне?! Я ведь никогда ни с кем по-настоящему не сражался - разве что иногда мы боролись в шутку с моим господином или мадам.
Да ведь дикие - они замочат меня в один момент! И никакая подруга не спасет.
Да и захочет ли она спасать? Наверное, будет в стороне стоять и, как провокаторша, посмеиваться, пока меня ее соплеменники терзать будут.
Нет, бррр, бежать - это полнейшее, первостатейное безумие!
Все это вздор! Бред! Умозрительные построения! Я никогда не оставлю моих и не изменю собственную сложившуюся жизнь!
…Когда господин вернулся - сегодня он приехал почему-то один, без мадам, - я, как полагается и как у нас заведено, встретил его у порога.
Он ласково потрепал меня по плечу. Спросил: «Ну, как дела, братишка?» У меня аж слезы навернулись от его ласки - и от своих предательских мыслей о побеге!
И весь вечер я был особенно ласков с ним. Как и он со мной.
Когда господин поужинал, я стал рассказывать ему свою новую сказку.
А там и мадам появилась, и я тоже, как заведено, выбежал ее встречать, и она тоже ласково обратилась ко мне.
Со стыдом и раскаянием тут я вспомнил, как однажды подслушал их разговор.
Дело заключалось в том, что детей у четы не было и, по всей вероятности, мадам не могла по какой-то причине их родить. Так они стали обсуждать, не взять ли им ребеночка из приюта.
Этот разговор, как и все, что касается простых (и самых интересных!) семейных дел, я понимал на их языке даже очень хорошо. И особенно хорошо понимал те чувства, что они испытывают. Даже нюансы чувств, мельчайшие извивы.
И тогда, в ответ на предложение разжиться отказным младенцем из приюта, мадам вдруг ответствовала хозяину: «Зачем? У нас ведь есть…» - и она произнесла мое имя.
Пусть это было сказано с улыбкой. И да, я тоже, конечно - и лучше многих! - понимаю, что в человеческом арсенале чувств имеются такие, как ирония и сарказм. Но тем не менее! Хозяин тогда, в ответ на ее реплику, тоже улыбнулся, ласково погладил мадам по руке и сказал с оттенком грусти в голосе: «И в самом деле, у нас есть…» - и снова назвал меня по имени. На этом обсуждение возможного приемыша завершилось.
Несмотря на шутейный характер диалога, с тех пор мое сердце наполнилось тихой гордостью.
В самом деле, если разобраться, кто я, если не их ребеночек? Они заботятся обо мне, кормят, нянчат, лелеют, ласкают. Взамен я тоже проявлю к ним всю возможную любовь и ласку. Наши отношения давно уже не укладываются в стандартные рамки «господин-слуга», как это заведено было между нашими племенами исстари. Они, смею надеяться, глубже, шире. Мы и вправду одна семья.
7 апреля
Но по порядку.
Глубокой ночью я проснулся в своей комнате от странного звука. Мне показалось, что кто-то жалобно произносит мое имя. Голос звучал тихо-тихо, на пределе слышимости.
