Шрифт:
Закладка:
– В нашей школе целая оккультная библиотека, – сообщаю я ей. – Ты могла бы просто пойти туда.
– Дело не только в этом. Ты никого не убивала, Фелисити, у тебя не было злого умысла, и тебя никто не преследует. Призраков не существует, магии – тоже, и ты не убивала Алекс. Я тебе это докажу. Кроме того, – добавляет она, – если ты поможешь мне с работой, может быть, сможешь вернуться к твоей старой теме. Ты так много знаешь о ведьмах Дэллоуэя; это знание не должно пропасть даром. Вся эта литература ужасов заставляет тебя верить в призраков. Реальность есть реальность. Совершенно очевидно, что в последние недели ты далеко отклонилась от нее. Тебе не кажется, что пора бы уже вернуться на твердую почву, заглянуть истории в глаза и назвать ее так, как она и зовется?
– Я не потеряла связь с реальностью, – спорю я, но и сама не верю в это. Я потеряла. Вчера я это и продемонстрировала. Я хочу возразить, что многие люди верят в духов и ведьм и никто не сомневается в их здравомыслии, но подозреваю, что Эллис умудрится извратить мои слова.
– Помоги мне, – говорит Эллис. – Я хочу воспроизвести убийства в Дэллоуэе. Конечно, не по-настоящему – но мы сможем понять, как все произошло. Потому что там не было магии, какими бы невероятными ни казались эти смерти. Возможно, кто-то хотел подставить девушек из Дэллоуэя, чтобы преследовать их, обвиняя в создании собственной организации. Тогда было бы легко убедить людей в том, что пять необычных образованных девушек были ведьмами. Мы пройдем через каждую смерть, одну за другой, и выясним, как они были реализованы без использования магии. Мне будет полезно понять механику всего этого для моей книги.
Нелепое предложение. Я это знаю. Я знаю это. Но Эллис смотрит на меня глазами, горящими каким-то таинственным внутренним светом, длинная прядь черных волос спадает ей на лицо. Все, чего я хочу, – это заправить ее обратно Эллис за ухо – это сильно отвлекает, – но неожиданно для себя говорю:
– Хорошо.
– Хорошо?
– Прекрасно. Я помогу тебе. Мы… – Нервный смешок вырывается из меня; я никогда не была истеричной. – Мы реконструируем убийства в Дэллоуэе, и ты напишешь свою книгу, и тогда мы все будем жить долго и счастливо. Не та концовка, которую ожидаешь от Эллис Хейли.
Эллис закатывает глаза, и у меня мелькает мысль, не являюсь ли я первым человеком, кому удалось заставить Эллис Хейли сделать что-то столь банальное, как закатывание глаз.
– Это будет хорошим завершением для тебя, – говорит она, встает и берет веник, чтобы убрать разбитый горшок. – Доверься мне.
– Даже не знаю, – отвечаю я, но мы обе понимаем, что это мало на что влияет.
Доверяю я Эллис или нет, мне нужно это сделать. Мне необходимо понять, что случилось в ту ночь, когда погибла Алекс. Мне нужно знать, не затаилась ли в моей душе тень Марджери Лемонт, управляющая моими руками и словами. Призрак, вызванный Пятеркой из Дэллоуэя, не успокоился, пока не погубил их всех. Я хочу узнать, не довлеет ли надо мной то же проклятие. Не проклял ли нас с Алекс дух Марджери во время того незавершенного ритуала. Не он ли убил ее.
Что бы ни было причиной осколков горшка на полу и туманного отпечатка ладони на окне, я должна встретиться с этим лицом к лицу.
Мне нужно посмотреть правде в глаза.
Я не говорю Уайатт, что снова изучаю ведьм.
Наверное, потому, что знаю, что она скажет. Я даже представляю себе, как на ее лице проступает разочарование. Я могу предположить, что она решит позвонить моей матери, которая позвонит доктору Ортеге, которая спросит, принимала ли я свои лекарства.
Лучше подождать, доказать, что я здорова – стабильна, – прежде чем я расскажу Уайатт правду.
И еще мне нужно провести исследование, теперь не только для себя, но и для Эллис, если я собираюсь помочь ей писать книгу. Я перечитала свои старые записи десятки раз, но они полны ссылок на первоисточники, на полях нацарапаны вопросы, на которые я намеревалась ответить позже, когда смогу вернуться к собранию оккультных книг.
Выбора нет. Мне необходимо получить доступ к первоисточникам, прежде чем я смогу сделать что-нибудь еще. В прошлом году Уайатт дала мне подписанный бланк допуска, который нужен, чтобы студент мог попасть в оккультную библиотеку. Говорят, это потому, что книги старые и редкие, но на самом деле все из-за того, что администрация опасается, что кто-нибудь еще может оказаться в моей ситуации. Не имею никакого представления, действует ли мой старый допуск, но все равно улыбаюсь библиотекарю за стойкой регистрации, когда передаю его вместе со студенческим удостоверением.
– Добрый вечер, – говорю я и замечаю, что произношу слова более четко – с акцентом моей матери, пропитанным всеми оттенками привилегий и власти. – Мне нужно в отдел оккультной литературы. Фелисити Морроу.
Библиотекарь изучает мой допуск и сканирует удостоверение. Она отрицательно качает головой.
– Боюсь, ваш допуск к работе с этими книгами был отозван, – говорит она, возвращая мне удостоверение.
Ну конечно, отозван.
– Вы уверены? Проверьте еще раз, пожалуйста, – прошу я.
Женщина поворачивает монитор компьютера, чтобы я видела экран, набирает мое имя, и я вижу, как на ярко-красном фоне появляется надпись: ЗАПРЕЩЕНО.
Я точно знаю, что Эллис захаживала в оккультный отдел; в конце концов, где бы еще она взяла книгу по тассеомантии. И все же что-то во мне противится перспективе просить ее пойти за меня. Не хочу давать ей возможность задавать вопросы, на которые я не могу ответить.
Поэтому я возвращаюсь в Годвин-хаус, кладу в сумку сэндвич и бутылку воды, а затем возвращаюсь в библиотеку и заказываю кабинку для работы на пятом этаже – самом пустом этаже, отведенном под школьный отдел энциклопедий. Я занимаюсь тем, что дочитываю новую книгу Ширли Джексон, а после печатаю несколько абзацев для своего эссе по европейской истории.
Постепенно редеют ряды даже тех немногих учениц, что добрались до пятого этажа, последние из них начинают укладываться, когда моргает свет, сигнализируя, что библиотека вот-вот закроется на ночь.
Раньше я была одной из тех непослушных учениц, которые задерживались как можно дольше, чтобы закончить еще одну главу, еще страничку. Библиотекари пройдут мимо в любую минуту, проверяя, все ли ушли домой; в основном я знаю это из опыта. А еще я знаю, что они не будут проверять везде.
Я беру свой сэндвич и усаживаюсь среди стеллажей, поглощаю свой поздний ужин и слушаю эхо, раздающееся от стука каблуков по паркету, когда одна из библиотекарей обходит кабинки для чтения.
Потом следует звук закрывающейся двери, свет гаснет, теперь меня окружает тьма.
Я вытаскиваю фонарик и щелкаю выключателем. Янтарный луч света прорезает мрак узкого тоннеля. Стеллажи теперь кажутся выше, настороженно нависают из темноты, когда я прохожу мимо. Наверное, это было не такой уж и хорошей затеей; кожу на моем затылке покалывает, когда я опускаюсь на лифте в подвал, примыкающий к оккультному отделу. Я боюсь оглянуться, зная, что, если сделаю это, найду там ее, роняющую капли воды на кафельный пол, с глазами, похожими на черные ямы, и острыми зубами.
