Шрифт:
Закладка:
Страну накрывает ею словно тяжелым полотном. Люди массово мигрируют, но Калидус распространяется. И, почти наверняка, скоро выйдет за пределы страны, заражая весь мир. Как скоро на земле не останется ни одного водоема с питьевой водой? Куда бежать? Где искать спасения?
Наверное, страх и отчаяние, транслируемое с экрана, передается и мне, и когда Вадим выходит из ванной он застает меня с широко распахнутыми глазами и трясущимися руками.
— Надо что-то делать. — Громко вскрикиваю я, тыча руками в телевизор. — Почему власти ничего не предпринимают?
Вадим окидывает меня холодным взглядом, и приказным тоном бросает:
— Успокойся. Предпринимают.
— Да? И что же? — Почти взвизгиваю я. То, что он выглядит таким спокойным, когда весь мир кувырком, меня бесит.
— НИИ бактериологии днями и ночами ищет способы нейтрализации бактерии. Институт нейробиологии круглосуточно работает над программами восстановления мозга. Мы тоже не сидим на месте…
— Вадим! — Перебиваю я громким голосом и снова показываю в экран. — Посмотри на людей. Они сходят с ума от страха. Что предпринимается, чтобы остановить панику? Они же разнесут всю страну по кусочкам, поубивают друг друга в битве за каплю воды…
— Это не твоего ума дела. И не твоя забота. — Резко обрубает мою речь Вадим и сжимает челюсти. — Твоя забота сейчас максимально сконцентрироваться и вытащить показания из Матвеева. Поэтому собирайся, выезжаем через десять минут.
Очередной приказ, выказанный ледяным тоном, заставляет мой рот захлопнуться и сжав кулаки, резко отвернуться. Снова я забываю где мое место, а он снова услужливо мне на него указывает.
Разбираться со всем этим дерьмом — вообще не моя забота. Пусть катится к черту со своим Матвеевым, с чертовым Калидусом и своими дурацкими приказами.
Пока простые люди сходят с ума, пытаясь выжить, пока дети резко обедневших родителей занимаются воровством, пока нищета маленьких городов, толкает своих жителей на преступления, столица с ее ненасытными олигархами и заносчивыми госслужащими, купается в комфорте. Страна разрывающаяся, между двумя крайностями: дно, где творится ужас, и верхи, наблюдающие за ним с безопасного расстояния. Ради чего мне стараться? Те, кто действительно может помочь, те, кто обладает для этого достаточной властью, не особо напрягаются, так чем могу помочь, я — маленький ничего не значащий человечек? — Ничем. И я не стану.
В этой системе, я — никто.
Никто не может спасти мир.
В руках Вадима — я всего лишь кукла.
Куклы не имеют желаний, и не умеют помогать.
Глава 19
Наконец-то я дома. Наконец-то одна. Войдя в квартиру, открытую новым ключом, приваливаюсь спиной к стене. Облизываю потрескавшиеся губы и сухо сглатываю. В висках отдает дребезжащей болью. Я иду на кухню и пью воду, запивая обезболивающее. Пью немного, хотя экономить мне необязательно: вместе с ключами Вадим выдал мне аванс, равный двум моим зарплатам на прошлой работе. Я вполне могла бы позволить себе шиковать, но я не желаю уподобляться всем этим напыщенным столичным индюкам, ни в чем себе не отказывающим в такое нелегкое время. Часть денег сразу же отправляю маме, часть прячу на кухне. Возможно, учитывая мою ситуацию, мне стоило бы жить одним днем, а не заботиться о будущем, но привычка откладывать на черный день во мне неискоренима.
На допросе Матвеева, состоявшемся час назад, я держалась, как могла. Всячески блокировала его эмоции, но его страх, прирос к нему словно вторая кожа, и так мощно резонировал, что ни один щит не выдержал бы его напора. Даже под регулярно употребляемыми вместе с едой успокоительными, тайно подсыпаемыми Матвееву по приказу (кстати говоря, незаконному) Вадима, его страх, хоть и немного поутихший, все равно разносил свои удушающие вибрации.
Под успокоительными или без них, Матвеев продолжал молчать, и я не пыталась что-то выяснить. Я не пыталась выявить хоть какие-то проблески чувств, отличных от страха, просто сидела и молча боролась с атакой его эмоций. И я была даже рада, что он молчит. Он значительно облегчал мне задачу, я выполняла приказ и при этом следовала своей цели. Сложившаяся ситуация не устраивала только Вадима. Он начинал все больше выходить из себя, и стал угрожать Матвееву. Кричал, ругался, бил кулаком по столу, но добился лишь, очередного приступа паники у подозреваемого.
Когда мы вернулись к нему в кабинет, Вадим с надеждой и чуть ли не мольбой посмотрел на меня. Мне казалось, что он был почти в отчаянии, но я спокойно выдержала его взгляд и развела руками. С равнодушием сказала, что ничем не могу помочь, кроме страха, в Матвееве по-прежнему ничего не было. Со стойкостью выдержала волну злости и негодования, и просто отправилась домой.
Я следовала своей цели, я хотела жить, и я на самом деле не могла помочь, но ощущение, что я предаю себя, почему-то не покидало. Я не позволяла себе размышлять, не подпускала к себе идеи и гипотезы, я блокировала разум, и единственная проблема, кроме моей совести, мешающая мне спокойно жить, — это последствия, с которыми мне приходится сталкиваться каждый раз после ситуаций, подобной сегодняшней. Тот мужчина-нейробиолог вселил в меня надежду на то, что мне можно помочь, меня можно вылечить, поэтому я, взяв номер у Вадима, позвонила и договорилась с ним о встрече, сегодня вечером.
Собираюсь особенно тщательно. Почему-то у меня такое ощущение, что сегодня моя жизнь изменится. Предвкушение и надежда мягко плавятся внутри моей грудной клетки и заставляют мечтательно вздыхать.
Что, если он и правда сможет мне помочь? Что, если я однажды стану свободна? Что, если перестану бояться и избегать людей? Что, если смогу заводить друзей, общаться? Что если смогу однажды выйти замуж и родить детей?..
Смогу ли я жить нормальной жизнью?
И позволит ли мне это Вадим?
Наверное, не стоит заходить так далеко в своих мечтах. Слишком больно потом возвращаться в реальность.
Тяжело вздыхаю и отправляюсь на встречу.
Тимур встречает меня на пороге своего белоснежного кабинета со сдержанной улыбкой на губах.
— Проходите, Агата. — Указывает на стул Тимур. — Вечером в нашем дурдоме немного спокойнее. — Усмехается он и садится за стол напротив меня. — Для начала… перейдем на «ты»?
Киваю, пожав плечами.
— Есть новости на счет Калидуса? — Неуверенно протягиваю я.
— Мм… мы работаем над этим. — Неопределенно взмахивает рукой Тимур.
— Думаете, за височной долей последует следующая?
— Вполне возможно.
— И что в конце? Смерть?..
— Так… стоп. Здесь
