Марси открыла глаза со стоном, потом выругалась. Она помнила, как ее застали врасплох на парковке, как дуру. Но, хоть она думала, что прошло лишь пару секунд, времени прошло явно больше, потому что она была в другом здании, привязанная к металлическому стулу в центре грязной комнаты с укрепленной дверью, лампочка висела на проводе над ее головой, металлический слив был в полу у ее ног.

Желчь подступила к горлу. Она видела такое в фильмах. Ничего хорошего не случалось, когда просыпался в комнате со сливом. Хуже, ее браслеты пропали, как и ее сумка, мел в заднем кармане и запасной маркер для чар, который она хранила в левом ботинке. Она даже не могла связаться с Призраком, хотя ее могли просто блокировать, или он спал и не отвечал.

Марси заерзала в путах. Тот, кто принес ее сюда, воспринимал ее всерьез. Это немного утешало после случившегося с Бетездой, но Марси все еще была связана. Ее глаза привыкли к свету лампы, и она увидела, что стены ее камеры были не грязными, как она подумала. Они были исписанными.

Кто-то покрыл всю камеру внутри строками заклинаний от пола до потолка. Черные аккуратные метки были работой тауматурга — шаман не был бы таким точным — но Марси не узнала тип. Она догадывалась, что это был один из личных языков магов из корпорации, который не давал взломать их заклинания. Тут было так много строк, что это заклинание было ужасно сложным. Она пыталась понять символы, когда дверь камеры приоткрылась, и низкая женщина средних лет в военной форме корпорации безопасности Алгонквин прошла внутрь.

— Что происходит? — спросила Марси, сев как можно прямее. — Это СЗД, но у меня все еще есть права. Так арестовывать нельзя.

Она не ожидала, что это ее спасет. Женщина проигнорировала ее, вытащила ручку-фонарик из кармана, проверила ею глаза Марси.

Марси хмуро смотрела на свет.

— Я хочу адвоката.

Женщина приподняла бровь, выключила фонарик и повернулась, нажала на маленькую кнопку у двери. Марси уже открыла рот для новых требований, но у нее не было шанса. Как только женщина нажала кнопку, снаружи раздался странный звук. Он был знакомым, низким и ритмичным стуком, словно что-то ехал на лошади галопом по тропе. В этом не было смысла. В СЗД было проще увидеть единорога, чем коня. Звук был таким далеким, что она не могла представить, что это могло быть, пока женщина не открыла дверь, доказав, что Марси и угадала, и ошиблась.

Она была занята, разглядывая заклинание на стенах, когда женщина вошла, так что Марси не успела увидеть, что было за дверью, до этого. Они были в комнате, и она посчитала, что они были в здании, но снова ошиблась. Там не было коридора, комнаты или даже крыши. Только лес. Покрытый мхом, с пятнами солнца, старый лес, который начинался за порогом, словно бетонная комната была брошена в глуши.

Это было безумно, и Марси подумала, что это была иллюзия. Хорошая, ведь она ощущала запах гниющих листьев и влажной земли, но все же иллюзия. Но, хоть за дверью было много магии, она не ощущалась как заклинание. Это была просто сила, свободная магия скользила между деревьев, как туман, и посреди всего был мужчина на лошади.

Нет, Марси тряхнула головой. Существо за дверью выглядело как мужчина на лошади, но не бывало лошадей такого размера, еще и отражающих свет. Она искрилась в пятнах света солнца, словно была из стекла, но даже это было неправильно, потому что она двигалась. Вода, поняла она. Это была вода, бушующие волны, принявшие облик лошади. И мужчина на ней был не человеком.

Это был дух.

Она решила, что это был дух. Кроме Призрака, Марси сталкивалась с духами типа резервуарного барсука, которого они изгнали днем: маленькие глупые духи-звери, которые попадались в обычной жизни. Она не видела таких больших духов или похожих на людей, но, хоть облик духа напоминал крупного викинга, его кожа была темной, как буря, нечеловечески синего цвета. Его длинные волосы, пышная борода и кустистые брови были темно-зелеными, как морские водоросли, его броня от шеи до носков была из ракушек с моллюсками внутри. Но, хоть это впечатляло, Марси пялилась на огромное копье в его правой руке.

Из комнаты было сложно понять размер, но, судя по высоте деревьев вокруг него, оружие духа было размером с телефонную вышку. Но, хоть копье выглядело как заостренная палка, на древке были вырезаны руны, источающие холодную давящую силу, которая рассекала пульсирующую магию леса, словно ледяная вода, стекающая по спине. Марси не знала, что именно делали руны, но старые тёмные пятна на кончике копья намекали, что она не хотела его злить.

К счастью, дух опустил оружие, когда он спешился, прислонил его к большому дереву. Ей стало легче, когда он убрал оружие. А потом дух прошел в комнату, пригнувшись в проеме размером для людей, женщина придерживала дверь.

Марси вжалась в стул. Дух выглядел большим, пока стоял снаружи, но будучи в одной комнате с ним она будто была заперта в шкафу с гризли. Дело было не только в его размере — хотя мужчина, задевающий головой потолок в комнатке, выглядел грозно — но и в его ауре, холодной и тяжелой, наполнившей комнату так, что Марси ощущала, как тонула. Потребовалась вся ее гордость, чтобы поднять голову и смотреть ему в лицо. Она набиралась смелости повторить требование адвоката, когда дух вдруг заговорил, его голос загудел в комнатке, словно лед на море ломался.

— Слуга дракона, — прогудел он. — Ты была задержана по приказу Алгонквин, Хозяйки Великих озер и правительницы этой земли. По ее милости твоя жизнь временно сохранена, чтобы ты рассказала нам все, что ты знаешь о своем господине.

И тут Марси поняла, что все было очень плохо.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — пролепетала она. — Я просто проверяла почту.

Дух нахмурился сильнее.

— Ты плохо врешь.

Марси вспотела.

— Я не…

— Я слышу, как твое сердце колотится, как у зверя в клетке, — сказал он. — Ты боишься, как и должна, и потому врешь, — он повернулся и поманил волшебницу, которая все еще была в комнате. — Похоже, нужны предосторожности, чтобы не допустить дальнейшей лжи.

Она кивнула, опустила ладони на заклинание на стене. Едва она коснулась строк, Марси ощутила вспышку магии, и надписи загорелись, заклинание заработало. Давление обрушилось на ее голову в тот же миг. Было не больно, но неприятно, будто кто-то привязал нить к ее мозгу,