Шрифт:
Закладка:
Недалеко от нашей стоянки находится стойбище нганасан. Эта народность в то время еще сохраняла своеобразие в своих обычаях, покрое одежды и речи. Русский язык они понимают, но говорят на нем оригинально, понять его можно не сразу. Нганасаны - исконные оленеводы, кочуют зимой у границы лесов, а летом - у Таймырского побережья. Увидя нашу стоянку, они пришли в гости. Угощаем их чаем, сушками, всем, что у нас есть. Один нганасанин - И. Горнок летом, оказывается, откочевывает к устью Пясины. Я воспользовался этим и расспросил его о глубинах и времени вскрытия там льда. Он уверяет, что устье очень мелководно: «дикий бежит, глаз-мера, все бежит», т. е. вспугнутый дикий олень бросается в воду, но не плывет, а бежит по мелководью, пока не скроется из глаз. А о вскрытии реки он сказал так: «Гусь-щенок вода-место узнал, лед не живет». Это значит, что, когда выведутся гусята и спустятся на воду, лед на устье исчезает. Я с Горноком договорился, чтобы он ждал нас на устье до осени, т. е. до начала полетов молодых гусей, и помог или вернуться, или выйти в море, если устье так мелководно.
Закончив работу на истоке, повернули вдоль восточного края озера на юг и вернулись в Норильск в самом конце декабря. Здесь все здоровы, штольня понемногу движется вперед, прошли метров 6, уголь идет хороший, отлично горит в камельках.
В маршрут на восток по Норильским озерам мы пойдем уже в феврале-марте, когда появится солнце и дни станут длиннее. А тем временем мы с Левковичем съездили в Дудинку подобрать лодку, на которой поплывем по Пясине. Она должна быть легкой, грузоподъемностью пудов на 100 (1,5 т), чтобы ее можно было завезти на оленях на исток Пясины. Там, километрах в 25 от озера, есть старинное, ныне нежилое, с. Введенское, через которое ранее шел зимний путь из Дудинки на Хатангу. Там и будет наша весенняя Пясинская база.
В феврале установилась ясная морозная погода. Можно трогаться в маршрут. Сначала обследуем самое крупное озеро системы, которое называют Лама. Оно, говорят, лежит глубоко в горах и связано протокой с другим озером - Мелким, из которого как раз и вытекает р. Норильская. Всего этого на имеющейся у нас карте нет. Озера, по рассказам, все лежат в горах, снега там глубокие и рыхлые. Заверяют, что наши тундряные нганасанские олени там не пройдут, нужны крупные, таежные. Поэтому договорился с долганином К. Сусловым и И. Седельниковым (Нягдой), которые согласились провезти нас по Норильским озерам, где бывали и знают их хорошо. Олени у них крупные, лесные, брода не боятся. Вместо тяжелого нартяного чума берем болок, он много легче, но менее удобен: ни стола, ни нар там уже не поставить. Есть только маленькая печка, да и ту надо убирать перед тем, как лечь спать на полу. Легкие шестовые чумы берут с собою и наши пастухи, так что весь караван будет значительно меньше и подвижнее. Сформировались аргишом опять в Часовне, откуда пойдем вверх по р. Норильской до истока ее из оз. Мелкого и далее по нему на Ламу. Выше устья р. Рыбной р. Норильская сильно сузилась, течение стало быстрее, появились полыньи, так что пришлось идти не по льду реки, а берегом. На самом истоке и около по реке идет ряд каменистых перекатов, которые, по словам Эльбея, так и не мерзнут всю зиму, несмотря ни на какие морозы. Все кругом - и деревья, и кусты - сплошь опушено густым инеем. Тихо. Стоит густой туман. Все мертво, только вода шумит на камнях. Суровая мрачная картина.
Оз. Мелкое объехали вдвоем с С. Д. Базановым, каждый по своей стороне, а аргиш прошел серединой прямо к устью протоки, вытекающей из оз. Лама. Мелкое озеро лежит еще в пределах Норильской долины. Берега его отмелы, как и само озеро, глубин больше 5 м мы не встретили. Длина озера около 30 км при ширине 10 км, форма овальная, вытянутая с северо-востока на юго-запад. Посередине есть два небольших каменных островка. Эльбей говорит, что в озере много рыбы, ловятся осетры весом до пуда и более. Конечно, своим происхождением оз. Мелкое, подобно оз. Пясино, обязано подпруде валунно-галечной грядой, которая тянется здесь с севера на юг вдоль западного края озера. На устье речки, бегущей из оз. Лама, соединились с аргишом и по ее руслу добрались до Ламы. Речка оказалась довольно широкой, но, видимо, мелководной, с тихим течением. Ее мы тоже назвали «Лама». Здесь, на ее истоке, определили астрономический пункт, а далее ко Ламе опять пошли раздельно: мы но краям озера со съемкой, а аргиш посередине.
Погода стоит отличная, ясная и тихая, но мороз крепкий - за -30о. Перед нами чудесная картина. Огромное озеро в рамке каменного массива гор Путорана, как их назвал Эльбей. Ширина озера здесь, на устье, километров 12, дальше к востоку оно суживается, но конца его не видно. «Аргишей шесть, однако до края будет»,- говорит Эльбей. По мере того как углубляемся в горы, высота их растет, берега становятся выше и круче. Местами они обрываются в воду отвесными уступами. Глубины тут очень большие. Дажё у берегов они достигают 10- 20 м. Весь ландшафт все больше и больше напоминает фиорды Норвегии. Там они своим происхождением обязаны ледниковой деятельности, надо думать, что и здесь этот фактор играл немаловажную роль. В средней части около устья р. Деме, где озеро образует большую излучину, взятый с собою лот длиной 50 сажен (более 100 м) дна не достал. Удлинили его бечевой, арканами - всем, что было под рукой, до 95 сажен (203 м), все же до дна не добрались. Толщина льда превышает рост человека, так что пробивание лунок пешней - нелегкий труд и занимает много времени. Врезанные в борта озера долины ручьев и речек везде дымят паром от бегущих талых вод. Разливаясь по льду, они образуют обширные наледи - амдунды. От них в страхе шарахаются наши олени, да и нам промочить ноги
