— Ты всё же с любовью о них говоришь, — заметила Севара. Она всё ещё чувствовала обиду на отца и брата, из-за чего не могла так же ласково говорить о семье.

— Они все неплохие. Хотя, самая замечательная — наша младшенькая. Баловница, но в ней все души не чают. Нянюшка вовсе не нарадуется.

— Она самая младшая из вас?

— Да. Поздний ребёнок.

— У меня тоже любимец самый младший. Его зовут Яшар. Он очаровательный, хотя и проказник… — Севара встрепенулась, поняв, что глупо улыбается, глядя в пространство. Она отставила пустую кружку в сторону. Слишком много она рассказала, а теперь жалела. Потому что завтра новый день, потому что Неждан — слуга, потому что он теперь знает её лучше. Она будто лично обрушила часть защиты. Теперь он сможет ударить больнее, если захочет.

Нет. Нельзя так близко подпускать к себе людей. Севара сильная и сама справится со всем. Незачем праздно болтать. Тем более кому-то вроде него.

Неждан, почувствовавший напряжение, встал. Поставил чашки на поднос и тихо произнёс:

— Я никогда бы не стал причинять вред, пользуясь чужим доверием.

Севара вздрогнула. Он словно бы мысли её читал. Как он?..

— Вижу, как вы заволновались, захотели уйти. Предположил. Неверно?

— Твоя проницательность раздражает.

Неждан негромко засмеялся, пряча улыбку в кулак. Затем поднял поднос:

— Тогда добрых снов, госпожа. Приятно посидели. И знаете… Я рад, что тем вечером заглянул в ваше окно.

— Я тоже рада, что ты заглянул в окно…

Он вскинул брови.

— Н-не то чтобы… В общем, не пойми неправильно, просто я ожидала другого гостя. Тот намного неприятнее тебя.

— «Намного неприятнее»? То есть я неприятный? — Неждан вновь заулыбался, будто услышал комплимент.

— Ужасно, — не моргнув глазом солгала Севара, поднимаясь по лестнице и оставляя мятный аромат за спиной.

Ни за какие коврижки она бы не созналась в том, что эти несколько промежей в компании Неждана были одними из самых уютных за все дни, проведённые в поместье. Стало немного жутко, когда Севара вдруг подумала: «Уж не влюбляюсь ли я? И в кого? В слугу? Симпатичного, умного, доброго, но… слугу». Нет. Вовсе нет. Просто разоткровенничалась случайно, а он поддержал разговор и… Ничего такого.

Севара считала, что мысли не дадут покоя вновь, однако, уснула, стоило только лечь, и никакие ведения не тревожили её.

Шли дни. Хозяйка поместья вновь обратила пристальное внимание на благоустройство дома, а больше на себя саму, обнаружив слишком скудный гардероб. Ни чайного платья, ни летних одежд. А на улице стремительно теплело. Зацвели кусты сирени, обнаруженной на улицах Пэхарпа. Теперь и она стояла в вазах по дому.

Оленя часто ходила на поляну за цветами. Те, покинув аномальную зону, стояли недолго, но очень ярко, радуя своим ароматом. Севара была рада каждому букету, разве что наказала не приносить пионов. Их бутоны пугали напоминанием о том самом, подаренном в лесу.

Тетради с легендами были практически дочитаны. Они рассказывали так же о Морозе и Метели — верных слугах Хозяина Зимы, которые могли путешествовать туда, куда не мог он сам. Почти под самый конец несколько неровным почерком была вписана история о Неневесте…

…《Много дней и ночей минуло с тех пор, как Хозяин Зимы обрёл сыновей и слуг. Он сидел в своём замке, выходя лишь в лютый буран. Так он оставался незамеченным для глаз магов, которых с каждым днём всё больше в наших землях. Их чёрно-золотые мантии виднеются то тут, то там, и Хозяин Зимы не желает показываться тем мантиям, ибо знает, что тогда его покойной жизни придёт конец.

Как маги алчут получить больше знаний и силы, так и Хозяин Зимы всё так же жаждет себе семьи. Оттого-то однажды он всё же вышел из своего замка в поисках нового — третьего сына.

Одним морозным северным днём, когда Инти поднимается над горизонтом лишь на пару промежей, а небо темнее Норы, Хозяин Зимы заметил мальчика. Совсем малыша. Он ходил по холму, убежав от старшей сестры, шмыгал носом и играл с хвойной веткой.

«Вот мой сын», — изрек Хозяин Зимы да забрал мальца с собою. Сколько не звали его, сколько не искали, а найти никто его так и не смог. Все винили сестру мальчика, которая не доглядела за дитём. Та и сама винила себя, понимала, что никому-то она ненужная, а младший брат, хоть и проказничал, а всегда её любил.

С тем, она вышла из дому, побрела по горам, да отыскала Ледяной замок Хозяина Зимы. Однако тот не желал отдавать ребёнка так просто, как бы не молила его сестра. Что делать? Она предложила себя вместо брата, и ужасный Хозяин согласился.

Вернулся мальчик домой, едва помня, что случилось, а сестру свою утратив навсегда. Она осталась с Хозяином Зимы, отдав тому ночь, после которой стала холодной, забывшей всё человеческое. Она не стала Хозяину ни дочерью, ни женой, а лишь побыла ночь невестой, да и то не сложилось… Теперь странную бледную деву, словно из снежной пыли, которая бродит по лесам, люд и зовёт — Неневеста》…

Легенда Севаре не понравилась. Стало жутко от того, что и она станет такой же — тусклой тенью себя прежней. Второй Неневестой, бродящей по лесам… Нет уж!

Светлые ночи мешали уснуть, казались белёсым снегом на окне, иногда будто слышались осторожные шаги. Мысли путались, ужас сжимал лёгкие, а сон становился всё более нервным, прерывистым. Страх копошился внутри, не желая отступать даже за работой.

Севара отложила бумаги, связанные с установлением магического освещения. Она уже несколько раз читала одну и ту же строчку, и всё окончательно застопорилось. Воображение сейчас служило тревоге, прокручивая собственный бледнолицый образ в снежных одеждах и с пустыми глазами, как у слепой.

— Сударыня? — Оленя наклонилась.

— Что? — Севара наконец вздрогнула, замечая камеристку, которая, похоже, уже некоторое время находилась в кабинете. По крайней мере, увядшие букетики в вазах сменились свежими.

— Вы в порядке? А то сидели, что изваяние ледяное, я уж испугалась.

— Ледяное… — пробормотала Севара. Она словно стояла у обрыва, внизу которого ждала холодная вода без дна, наполненная ужасом и мыслями о Хозяине Зимы. Нужно было устоять, чтобы не сорваться, забыв о делах и жизни. Нужно было устоять, чтобы не терять себя в губительных водах, похожих на бушующий океан. Хорошо только, что он только в фантазиях, в настоящем Севара бы в раз утонула. Плавать