Шрифт:
Закладка:
Севару трясло. Но теперь от ярости. Ничего, полиция наверняка в пути. С промежа на промеж явится, а ей нужно лишь продержаться и улизнуть от отвратительных липких невидимых лап.
Маг позади больно ткнул пальцами в поясницу прикрикнув:
— Шевелись, корова!
На шее Севара вновь ощутила петлю, за которую дёрнули, будто тянули на поводке. Раздражение вспыхнуло внутри, но тут же погасло, сдержанное выстроившемся в голове планом. Хорошо, что маг шагал за спиной, иначе увидь он настолько умиротворённую улыбку, растянувшуюся на губах жертвы, следовать за ней не стал бы.
Севара остановилась у двери, взялась за прохладную ручку, потянула неспешно. За спиной недовольно сопел беглец. Он больше не казался страшным. Опасным, да. Но страшным? Разве что жалким. И не зваться ей внучкой великого Шаркаана, коли против такого никчёмного человечишки она не выстоит.
Пройдя внутрь кабинета, Севара опустилась у ящиков шкафчика, где хранились с недавних пор старые книги учёта. Она разгребла их, выуживая скрытое на дне, то, что прятала от собственных глаз, желая забыть — шкатулка из виолана нежно-голубого цвета, искрящаяся даже под тусклым светом. Внутренности её наполнены драгоценными камнями и украшениями.
Дар Хозяина Зимы.
По крайней мере, в тот момент Севара надеялась, что в лесу был именно он. Пусть окажется ужаснее этого проходимца, пусть будет жестоким и накажет его так же, как наказал тех разбойников.
Впиваясь в шкатулку пальцами, Севара распрямилась, повернулась к преступнику.
— Что там? — гаркнул он.
С непроницаемым лицом, она откинула крышку, являя обилие богатств.
— Тут рубины, алмазы, золото и множество другой роскоши. Тебе хватит и на побег, и на безбедную жизнь. Забирай и уходи прочь, — Севара захлопнула шкатулку и передала её магу.
Лоб его покрылся испариной, он подрагивал от предвкушения, цепляясь взглядом за заветную вещицу. Исхудавшие руки выхватили дар, прижали к груди. Беглец поднял голову, внимательно глядя на спокойствие девушки перед ним. Решил, она обманывает его? Будто проверяя, не иллюзия ли перед ним, маг нервно потянулся к мелкому замочку, чтобы снова поднять крышку, рассмотреть драгоценности, увериться, что они реальны.
Севара вытянула шею, ладонь положила на спинку стула, словно бы опираясь, но при том чуть подалась вперёд, готовясь умчаться при первой же возможности. Шкатулку не могли отворить чужаки, о том упоминала и Оленя когда-то, а значит есть шанс, что маг отвлечётся на вскрытие и упустит жертву.
Преступник тем временем, нервно облизал пересохшие губы, потянул крышку вверх и… закричал. Севара вздрогнула, изумлённо следя, как по рукам мага разбегается корка льда, сковывая его движения. Что-то скользившее невидимой петлёй по шее исчезло.
Снова бешеные глаза поднялись, в них плескалась злость. Воя, маг дёрнулся вперёд. Севара толкнула стул ему под ноги, заставляя отскочить, а сама метнулась к выходу. Быстро завернула, помчалась вниз. Ступеньки под ней громко застучали.
На середине лестницы она впечаталась в деда Ежу, который едва успел удержать её от падения кубарем вниз. Севара лихорадочно вцепилась в него, потащила к кухне, где сторожила Забава со сковородкой наготове. Из-за спины выглядывала взволнованная Оленя.
— Вы тут что стоите? — рявкнула Севара. — Сказала же ждать!
Она испуганно оглянулась, но маг не спешил следом. Сверху послышался громкий вопль. На миг всё стихло. Но вдруг входная дверь треснула, распахиваясь.
Все вздрогнули, Оленя взвизгнула, Севара прокусила язык, а Забава смачно выругались. В проходе остановились всколоченные полицейские во главе с Радмилом.
— Где? — выкрикнул он.
Дед Ежа указал пальцем. Служители взбежали на второй этаж.
Все домашние сбились в кухне. Тихо неровно дыша, они прислушивались к происходящему. Топот быстро сменился глухими шагами и голосами. Никаких отзвуков борьбы. Что же случилось?
Ноги не держали, потому Севара побрела по стеночке к стулу, приставленному к обеденному столу слуг. Села, прикрыла ладонями лицо, силясь успокоиться. Оленя опустилась рядом, крепко обняла, прижимаясь мокрой от слёз щекой. Зазвенели чашки под руками Забавы, которая пыталась занять себя. Ладони её мелко подрагивали, и она делала всё с вящей осторожностью. Рядом слышались беспокойные бурчания деда Ежи, который мерял кухоньку шагами, не находя себе иных дел.
Всё закончилось. И щит больше не гудел и не сиял. Он снова стал невидимым и немым.
Знакомые люди, голоса и запахи успокаивали. Какое облегчение, что всё обошлось и все здесь, в безопасности. Все…
Севара резко подняла голову, оглядываясь.
— А где Неждан?
Дед Ежа вздрогнул, оглянулся, похоже, только замечая, что помощника нет. Забава побледнела:
— Он же выходит по ночам. Курить, верно, бегает… А если маг его…
На кухню опустилось тяжёлое молчание. Осталось только тиканье хранометра. В пылу волнения никто не заметил отсутствие ещё одного слуги, теперь же все стихли судорожно перебирая в голове части воспоминаний, которые могли подсказать где и когда они видели пропавшего.
Севара прижалась к Олене, чувствуя, как тревога накатывает новой волной. Дед Ежа схватился за сердце, метнулся было к выходу, но дверь в кухню приоткрылась, являя полицейского, придерживающего за локоть Неждана. Все метнулись к нему. Радость от того, что он жив сменилась смятением, когда заметно стало побелевшее лицо и запачканный в крови воротник рубахи.
Дед Ежа помог полицейскому дотащить до стула Неждана. Тот тут же откинулся к стене, морщась и разворачивая голову в бок.
— Что с ним? — обеспокоенно спросила Севара, скрещивая руки, чтобы никто не заметил, как сильно они трясутся.
— По затылку ударили. Хорошо, череп не пробили. Ничего, — служитель легонько похлопал слугу по плечу, — здоровый молодец. А рана до свадьбы заживёт.
— До чьей? — уточнил Неждан, кривясь от боли.
— Шуткует, — нервно усмехнулся дед Ежа, ласково проводя по макушке своего помощника, — жить будет охлёстыш наш.
— Я сейчас обижусь.
— Бестолочь! — утирая слёзы, воскликнула Забава. Она бережно придержала его лоб, оглядывая рану. — Бросай курить! Вот так, неровен отрез, выйдешь где, а там…
— Как скажешь, тёть, только не бранись сильно, а то голова болит…
Оленя подошла к Неждану, погладила его ладонь. Севаре тоже хотелось поддержать его как-то, но она лишь слабо улыбнулась и кивнула ему, когда голубые глаза встретились с её взглядом. Он в ответ вяло усмехнулся и прикрыл веки, устало выдохнув.
— Севара Милояровна? — Радмил заглянул на кухню. — На пару промежей вас попрошу, если вы не против.
— Разумеется, — она с готовностью вышла, провожаемая взглядами своих слуг. В коридоре спросила: — Что там?
— Умер наш маг.
