• Описания значимости интенционального понимания и осознания ценностей (Пенни, а на более поздней стадии и Лиам выразили энтузиазм в отношении некоторых намерений, отражённых в его действиях; они с большим чувством высказывались о ценностях, воплотившихся в этих поступках).

Другая характеристика вопросов, направленных на ландшафт идентичности, — использование сослагательного наклонения (Todorov, 1977), включение в структуру вопросов слов «если бы», «возможно», «вероятно», «может быть» и т. д. («позиция сослагательного наклонения»). Например: «К каким заключениям мы могли бы прийти в связи с этим?», «Как можно было бы понимать это событие?», «Что это могло бы сказать о том, что для тебя важно в жизни?». В моем разговоре с Лиамом эта позиция заместила собой настрой уверенности и неизбежности, который был постоянной характеристикой их рассказов о жизни, звучавших в начале беседы. Я убеждён, что использование сослагательного наклонения в беседе с Лиамом и Пенни способствовало высвобождению процесса интерпретации.

Из всех откликов, которые вызваны к жизни вопросами, ориентированными на ландшафт идентичности, именно интенциональное понимание и понимание ценностей являются наиболее значимыми для развития насыщенной истории. В следующем разделе я, следуя Брунеру, собираю их «под зонтиком» понимания в терминах интенциональных состояний и противопоставляю их пониманию в терминах внутренних характеристик. Последние более привычны как средство интерпретации человеческих поступков в современном мире.

Интенциональные состояния в противовес внутренним характеристикам, свойствам личности

В моей беседе с Лиамом и Пенни вопросы, направленные на ландшафт идентичности, изначально вызывали отклик в виде обозначения внутренних характеристик Лиама в связи с его действиями. В нем фигурировали заключения о «храбрости» Лиама, о его «сильных сторонах» и «потребностях». В рамках такого понимания поступки Лиама интерпретировались как внешние проявления некоторых специфических свойств или элементов, которые, как считалось, составляют фундамент его идентичности, — как нечто, что «излучается» или «проистекает» из центра его «самости».

Однако дальнейшие вопросы вызвали к жизни понимание в терминах интенциональных состояний. Поступки Лиама всё чаще понимались как нечто оформленное системой его ценностей, целей, убеждений, упований, надежд и обязательств. Подобное понимание не имело отношения к какому-либо представлению о сущностном «я» , но вместо этого обеспечивало рассказ о том, во что Лиам активно и с готовностью вовлекался, что он признавал, принимал и хотел воплотить в своих поступках, в жизни. Вместо того чтобы представлять его поступки как следствие, проявление его внутренней сущности, интенциональное понимание связывает их с более широкими областями жизни. Интенциональное понимание, к которому мы пришли в этой беседе, находилось в гармонии с определёнными жизненными темами, которым Лиам и Пенни придавали первостепенное значение. Именно понимание того, что люди ценят в жизни, является крайне важным для развития насыщенных историй.

Интерпретация в терминах внутренних характеристик и свойств

Интерпретации в терминах внутренних характеристик представляют человеческий поступок как внешнее проявление конкретных внутренних сущностей или элементов самости, которые необходимо обнаружить в центре идентичности. Например, в контексте такой интерпретации поступки и действия человека могут интерпретироваться как проявления любого количества неосознанных мотивов, инстинктов, потребностей, желаний, драйвов, диспозиций, личностных черт, сильных сторон, личностных ресурсов и т. д. В соответствии с данной традицией понимания эти элементы или сущности являются универсальной характеристикой человеческой ситуации — они свойственны всем людям, просто в разной степени. Жизнь, жизненные действия и поступки являются производной либо от прямого выражения этих элементов, либо от искажения этих свойств и характеристик. Подобное искажение часто называется «дисфункцией» или «расстройством».

Понимание в терминах внутренних характеристик и свойств часто связывают с представлениями о внутрипсихических процессах, которые дают нам отчёт о механизмах, посредством которых элементы и сущности «самости» трансформируются в человеческое поведение. На пороге XX века представления о внутренних характеристиках и интрапсихических процессах породили особое понятие «бессознательного». Это достижение стало кульминацией определённого количества современных взаимосвязанных линий развития на протяжении предыдущих одного-двух столетий. Эти направления включали:

   • Развитие гуманистических понятий о наличии «человеческой природы», которая считается основой личного бытия и понимается как источник человеческого поведения.

   • Развитие понятия «самости» — некой сущности, которую следует понимать как нечто, представляющее собой центр личностной идентичности. Несмотря на то что идея самости является относительно новой в развитии мировой культуры, в настоящее время она пользуется большим успехом и считается само собой разумеющейся на Западе.

   • Прогрессивное развитие (начиная с XVII века) новой системы социального контроля, в которой «нормативное суждение» устойчиво заменило собой моральное суждение[13].

В течение последнего столетия понимание в терминах внутренних характеристик пронизало западную культуру насквозь. Оно встречается настолько часто и повсеместно, что обретает в наше время статус само собой разумеющегося как в профессиональной, так и в популярной психологии. Теперь люди верят, что личностные черты и сущностные характеристики самости всегда присутствуют в жизни людей и их необходимо обнаружить и раскрыть в процессе личностного роста и решения жизненных проблем.

Интерпретация в терминах интенциональных состояний

По контрасту с понятиями о внутренних характеристиках понятия об интенциональных состояниях идентичности формируются на основе представления о способности влиять на собственную жизнь, можно сказать, воли к свершению, самонаправлению. Это представление описывает людей как активных посредников, «переговорщиков», обсуждающих смыслы и ситуации, в которых они оказываются в жизни, — как наедине с собой, так и в сотрудничестве с другими. Люди при этом представляются творцами предпочитаемых направлений собственной жизни. Они проживают свою жизнь в соответствии с намерениями, в соответствии с тем, что считают в жизни важным. Люди активно действуют, чтобы придать форму своему собственному существованию, чтобы достичь поставленных целей.

Согласно Брунеру (Bruner, 1990), значимость, приписываемая понятиям намерения, цели, смысла; вес, приписываемый понятиям ценности, верований, убеждений, обязательств; акцент на способность влиять на собственную жизнь, — всё это представляет собой теорию сознания, характеризующую многовековую традицию так называемой «народной[14] психологии»: «Во всех культурах одним из самых мощных, основополагающих инструментов является так называемая «народная психология» — набор более или менее взаимосвязанных, более или менее нормативных описаний того, что помогает