Нажал кнопку, вызывая лифт. Шестой этаж был не самым удобным. Потому что, если разговор зайдет в тупик, а мои собеседники окажутся достаточно отмороженными, дело может закончиться безобразной дракой. И меня вполне могут отправить полетать из окна. Но приезжать на адрес днем противоречило моему плану. Мне нужно было застать в квартире арендаторши ее друзей-монархистов.

Лифт пискнул, створки с лязгом распахнулись, и я вошел в кабину. Нажал на кнопку шестого этажа. Наверху заскрипели тросы, кабина медленно поползла вверх.

И едва створки открылись, я услышал громкую музыку, доносящуюся из-за одной из дверей. Я щелкнул пальцами, призывая тотемы, и вытащил из межмирья Лешего и Митрича.

— Звал, некромант? — осведомился один из бандитов, едва появившись на площадке. — Завалить кого надо?

Я покачал головой:

— Пока только провести беседу. Ну, и прикрыть меня, в случае чего…

Призраки переглянулись и дружно кивнули, подтверждая, что все поняли. И мы направились к квартире.

Я остановился у металлической двери и дал знак Митричу. Тот шагнул сквозь стену, проникая в квартиру. Вернулся спустя несколько секунд.

— Семеро, — отрапортовал он. — Четыре мужика, по виду черносотенца, и три барышни.

— Отлично, — заключил я и хотел было нажать на кнопку звонка, но Митрич меня остановил:

— Обождите, мастер Чехов. Для разговоров с такими людьми надобно подготовиться.

— Подготовиться? — не понял я.

Митрич кивнул.

— Наберите своему товарищу, Шуйскому, чтобы он рассказал, что это за люди. У него-то наверняка есть по ним информация. Федя Костыль и Илья Сергеевич Вопилов.

Я вернулся к лифту и вынул из кармана телефон. Набрал номер Дмитрия.

— Слушаю, Павел Филиппович, — послышалось в динамике.

— Добрый вечер, Дмитрий Васильевич, — ответил я. — Простите, что беспокою вас в столь поздний час, но мне нужна от вас кое-какая информация.

— Что-то случилось? — уточнил Шуйский.

— Ничего серьезного, — поспешно заверил я его. — Просто хотелось бы узнать кое-что о паре монархистов.

— Чем живут… — подсказал Митрич.

— Про их социальный статус, — перевел я и продиктовал имена, услышанные от миньона.

— Знакомые люди. Пару минут, мастер Чехов… — коротко ответил Шуйский и завершил вызов.

Жандарм и правда перезвонил спустя несколько минут.

— У аппарата, — произнёс я.

— Ваши клиенты на очень хорошем счету у жандармерии, — начал Шуйский. — Несколько раз они попадали к нам и выходили, благодаря сотрудничеству со следствием. В третьем отделе охранного отделения.

— О как! — довольно заключил Митрич, заслышав эту информацию. — Стукачи, значит. Вот и рычаг давления.

— Спасибо, Дмитрий Васильевич, — поблагодарил я приятеля.

— Нужна будет помощь — обращайтесь, Павел Филиппович, — ответил жандарм и завершил вызов.

— Давайте вы начнете разговор, Павел Филиппович, а когда беседа в тупик зайдет — дайте мне знать, — предложил Митрич. — И я помогу в беседе.

— Хорошо, — ответил я и вернулся к двери. Нажал на кнопку звонка.

Ждать пришлось долго. Очевидно, квартиру часто навещали соседи с требованиями сделать музыку потише. Монархисты устали от таких гостей и перестали обращать внимание на подобные звонки. Но просить призрака пройти в квартиру и открыть замок, чтобы проникнуть в жилище незаконно, в мои планы не входило. Поэтому пришлось запастись терпением и раз за разом нажимать на кнопку, увеличивая длительность звонка. И наконец изнутри послышались шаги и недовольные злые голоса. А через секунду дверь распахнулась, и на пороге возник угрюмый тип в замасленной футболке, поверх которой мешком сидел дорогой пиджак, явно с чужого плеча. Судя по разорванному карману, заполучили его по-хорошему.

— Ты еще кто? — грубо спросил незнакомец, сверля меня злым взглядом маленьких глаз. Парень нетвердо стоял на ногах — значит, вечеринка была в самом разгаре.

— Меня зовут Павел Филиппович Чехов, — вежливо ответил я. Вынул из кармана удостоверение, открыл его и продемонстрировал. — Мне нужно поговорить с Марией Юрьевой.

Парень перевел взгляд на документ, глупо таращась и шевеля губами, словно пытаясь прочитать написанное в документе. Пауза затягивалась, и я уже начал жалеть, что дверь открыл самый неграмотный из собравшихся в квартире.

Ситуацию спас окрик из глубины жилища:

— Костыль, кто там?

— Штрих какой-то, — ответил парень. — Говорит, что адвокат.

— Так и зачем ты держишь гостя в коридоре? Пусть проходит в хату, — ответил мужчина.

Парень посторонился, пропуская меня в квартиру.

— Спасибо, — произнес я и заметил, как тот поморщился.

Шагнул через порог и закашлялся от сигаретного дыма, от которого запершило в горле.

Небольшой холл упирался в гостиную. Справа от входа узкий коридор вел на кухню. Вдоль плинтуса валялись окурки и фантики от сладостей. Домотканая дорожка была черной от грязи.

В центре гостиной расположился большой накрытый стол, за которым собрались гости. Закатанные рукава рубашек демонстрировали татуировки «Черной Сотни».

На столе стояла початая бутылка водки и нехитрая снедь. А в самом в центре стола на заляпанной жиром скатерти примостилась банка из-под консервов, которую обитатели приспособили под пепельницу. Желтый абажур лампы кто-то умудрился прожечь в нескольких местах.

Я шагнул в гостиную, остановился у двери и вежливо осведомился:

— Добрейшего вечерочка, дамы и господа. Кто из вас Мария Юрьева?

Сидевшие за столом переглянулись. Три девицы были примерно одного возраста, который определить было весьма непросто. Им можно было дать лет от двадцати и до неприличия. И дело было не в свежести лиц или одежды. Все они были густо накрашены, с одинаковой морковной помадой, широкой подводкой под глазами, с ресницами, которые из-за обилия туши походили на паучьи лапки. Волосы девушек были выкрашены в белый цвет с желтоватым оттенком и забраны в высокие хвосты. Одеты девицы были в открытые платья, которые обычно принято носить в будуарах.