Несмотря на то что Лещук постоянно требовала от сыщика больше деталей и самого преступления и того, как действовали сыщики по его раскрытию, Гуров выдавал ей информацию строго дозированно и в тех рамках, которые они обговорили со Станиславом. В итоге интервью получилось в строгом соответствии с цитатой из книги Лоры Спенс-Эш «А дальше – море»: лучшая ложь – это полуправда!

В изложении Гурова убийство Киреева выглядело немного иначе, чем было на самом деле. Сыщик заявил журналистке, что убийца давно знал заместителя мэра Москвы и был уверен, что тот берет взятки, хотя ни одна проверка и ни одно расследование это обвинение не подтвердили. Однако преступника это не остановило, поскольку он считал и считает себя последней инстанцией при вынесении приговора. Убийца сам и вынес приговор Кирееву, и долго за ним следил, готовясь убить, выбирая удобный момент. А когда такой настал, он и расправился с жертвой.

– Мои источники сообщают, что заместителю мэра отрубили голову, – заявила Лещук, как только смогла дождаться паузы в изложении сыщика. – Так как все-таки убили Киреева?

– Даже полицейские иногда позволяют себе пофантазировать и переврать информацию, если это не касается доклада начальству, – рассмеялся в ответ на «мои источники» Гуров. – Скажем так, Леночка, можете указать, что у Киреева были перерезаны яремная вена и сонная артерия.

– Чем? – вновь потребовала деталей журналистка.

– А вот этого я пока сказать не могу, – хитро прищурился сыщик. – Дело в том, что именно орудие убийства может вывести нас на след преступника, а ему подскажет, что мы уже близко. И еще! Есть свидетель, который видел мужчину среднего роста и крепкого телосложения, выходившего из сквера, где было совершено убийство, примерно в то же самое время, когда оно произошло. Более того, есть и записи с камер видеонаблюдения, где, по нашему предположению, запечатлен именно этот человек. Записи, правда, нечеткие, но наши эксперты с ними работают. Думаю, через пару дней они закончат, и у нас будет внешность преступника. Если и свидетель этот факт подтвердит, то дальше – дело техники. Запустим программу распознавания лиц по столице и с ее помощью выйдем на убийцу. Так что заявляю с полной уверенностью. В течение нескольких дней, максимум до начала следующей недели, это громкое убийство будет раскрыто.

– Имя свидетеля вы мне тоже, естественно, не назовете? – скорее горестно констатировала, чем спросила Елена.

– Естественно, не назову, – заверил ее сыщик. – Но могу назвать род его деятельности. Он церковный служащий.

Этот вариант они тоже со Станиславом обговорили заранее. По расчетам сыщиков, убийца, когда прочитает этот материал или его копирайты в других изданиях, подумает, что свидетелем у следствия может быть только сторож Ризоположенской церкви, которая находится рядом с местом убийства Киреева. Этого церковного служку сыщики собирались использовать вслепую, не беседуя с ним и не объясняя своих целей. Но уже с сегодняшнего вечера за сторожем будет установлено круглосуточное наблюдение. И если убийца попытается выйти на него, то его будет ждать неприятный сюрприз. И Гуров пообещал себе сделать все возможное и невозможное, чтобы сторож из-за этой операции не пострадал.

– А там же, по-моему, церквушка рядом с местом убийства какая-то есть? – удивленно посмотрела на сыщика журналистка. – Он не оттуда?

– Леночка, ты же знаешь, что такую информацию я тебе не скажу! – горестно, как при общении с непонятливым ребенком, вздохнул Гуров.

– Оттуда, оттуда! – радостно потерла руки Лещук. – Если ваш свидетель мог видеть предполагаемого убийцу в такую рань, то только в этой церкви может служить.

– Ну почему же? – хитро прищурился сыщик. – Он может жить поблизости, а рано утром идти служить заутреню в другой храм. И там, если что, рядом с местом убийства две церкви. А еще – Донской монастырь. Так что, девушка, торопитесь вы с выводами.

– Ладно, разберусь на месте, – отмахнулась от Гурова журналистка. – Я так понимаю, ничего более интересного вы мне теперь не расскажете?

– Я и так рассказал больше, чем хотел, – тяжело вздохнул сыщик, и это получилось естественно. – Просто начальство потребовало подключить прессу. Но я думаю, мы и без вашей бы помощи справились.

– Так, Лев Иванович, а что от меня требуется? Вы сказали, что мне эту информацию придется на двести процентов отработать, – настороженно посмотрела на полицейского Лещук.

– Ну, сто процентов ты отработаешь, когда опубликуешь этот материал. Причем цитируя меня дословно и не вырезав ничего из нашего интервью, – заявил сыщик. – А остальные проценты будешь отрабатывать по-другому. В этой статье ты напишешь свое мнение об убийце, без всяких ссылок на полицию. Ты расскажешь, что пришла к выводу, ознакомившись с частью материалов и побеседовав с теми, кто был на месте преступления, что убийца – жадный до денег, надменный и склонный впадать в гнев маньяк, который возомнил себя выше всех остальных людей и упивается своей гордыней. Про это можешь написать своими словами, но по отношению к личности убийцы обязательно должны быть слова «жадность», «гордыня», «гнев», «высокомерие» и «презрение к людям».

– И зачем вам это надо? – удивленно уставилась на Гурова журналистка.

– Мне это нужно, чтобы вывести убийцу из равновесия. – Сыщик решил сделать исключение и напрямую ответить на вопрос. – А еще я надеюсь, что он решит оправдаться и выйдет с тобой на связь. Это было бы идеальным вариантом. Но это слишком хороший исход, чтобы я на него серьезно рассчитывал.

– А убийца действительно жадный, гневливый, надменный, гордый и высокомерный? – наудачу поинтересовалась Елена.

– А вот личностные характеристики предполагаемого преступника я с тобой обсуждать не буду, – улыбнулся ей Гуров.

– Ну и на том спасибо, – фыркнула Лещук. – Лев Иванович, я очень ценю, что вы иногда делитесь со мной эксклюзивной информацией, которой нет у других СМИ, и обещаю, что сделаю все, как вы просите. Материал выйдет уже сегодня вечером, после того, как я поброжу по нескольким церквям.

– Не спеши, Леночка, – осадил ее сыщик. – Выполни мою личную просьбу: пусть статья будет опубликована не раньше завтрашнего утра. Причем до того, как люди отправятся на работу. Чтобы они ее могли за чашкой кофе или в метро прочитать.

– Для вас это важно? – немного недовольная задержкой, поинтересовалась журналистка. Гуров в ответ только кивнул. – Хорошо. Значит, материал выйдет завтра утром, часиков в семь.

Когда Лещук ушла, сыщик решил разложить по полочкам и категориям все, что в настоящий момент известно о серийном убийце, а также систематизировать то, что предстояло сделать в ближайшее время. Ловушка для Карающего ангела была расставлена, и теперь оставалось надеяться, что приманка для него окажется слишком привлекательной, чтобы ее не заметить и не отреагировать. Клюнет ли он на информацию о несуществующем на самом деле церковнослужителе – свидетеле преступления, это еще большой вопрос. Если, конечно, киллер был настолько богобоязненным человеком! Однако же, насколько помнил сыщик, Библия учит и защищать свою жизнь. Так что не исключено, что преступник может прийти к компромиссу с совестью и религией и решить, что убить священнослужителя, показания которого могут лишить его свободы и жизни, не будет греховным деянием.

Ну а обвинения в смертных грехах, которые завтра утром прозвучат на всю Москву со страниц газет, из интернета и, возможно, по телевидению, послужат дополнительным стимулом для убийцы пойти на решительные шаги. Если этот тип намерен бороться с грешниками, казня их за смертные грехи, то такое обвинение его вынудит как минимум связаться с Лещук и потребовать от нее дать опровержение. «Впрочем, – усмехнулся Гуров, – такой вариант был бы слишком киношным!»

И тут сыщик замер. Мария, называя вчера смертные грехи, не упоминала ложь. Однако, хотя Гуров и не был глубоко верующим человеком, кое-что о православии он знал и помнил, что ложь все же грехом считалась. Гуров полез в интернет, чтобы получить более подробную информацию об этом вопросе, и тут же наткнулся на девятую заповедь Ветхого Завета: не лжесвидетельствуй! То есть убийца, возомнивший себя карающим ангелом, может решить, что Лещук в своей статье оклеветала его, солгала, нарушив заповеди Господни, а значит, и ее можно приговорить к смерти. Правда,