И секундой позже она услышала это.

Далекое, слабое, тихое «Ау-у-у…».

Там, где сдвинулась почти невидимая светлая точка.

–Э-э-эй!– закричала Долли, перепугав сама себя. Впрочем, крик тут же канул, как рыба в темную воду, так и не развеяв тишину.

–Ау-у-у!..

–Э-э-эй…

Больше всего Долли боялась, что они что-нибудь разбудят этой перекличкой. Ей здесь совсем не нравилось, она вся взмокла, несмотря на отсутствие куртки. Черный вязаный свитер, черные штаны, темные волосы… Увидят они ее вообще тут или нет?

Долли подпрыгнула и замахала руками, продолжая кричать. Идти навстречу фигурам – а их было две, она не сомневалась,– она никак не хотела. Туда? Нет. Лучше уж в Горелесье, если оно есть. Посмотреть на пепелище Бойни. Но тут она и шагу вперед не сделает.

–Ты кто-о-о?..

Вопрос долетел до нее изможденным, словно звуку здесь было тяжело пробираться сквозь плотную тьму. Она уже видела их – шли правильно, чуть на расстоянии друг от друга, одна на другую не опирались. Обычный девичий голос, не глухой и не звонкий. Вроде бы как всегда.

–До-о-олли-и!..– ответила она, стиснув кулаки.

Долли прекрасно понимала, что нельзя в таком месте называть себя по имени.

Впрочем, Лес знал ее имя, давно знал. Сегодня в одной из луж, в изгибах естественных линий, она увидела что-то похожее на свое лицо. Разбила, ощущая неприятную отметину на щеке, как будто ударила сама себя.

Главное, их по именам Долли называть не собиралась. Пусть сами назовутся.

А заодно и подумают, что она их случайно нашла. Всяко не повредит.

–А вы кто?– спросила она, когда девушки подошли шагов на пятьдесят. В темноте и правда трудно было разобрать. Одна светлая, другая темноволосая, и все.

–Это мы,– ответила белая.

–Ниль,– сказала темненькая.

–И Дарла,– завершила первая. Слаженно так.

–Мы заблудились,– произнесли они хором, и Долли спросила себя, заметили ли они, что она вторит им одними губами.

Заблудились. А теперь нашлись.

–Девчонки, это вы, что ли?– спросила Долли, убеждаясь, что да, все-таки они. Уже можно было различить, они подходили ближе, одна левее, другая правее.

Слаженно…

Тихо, приказала себе Долли. Расслабься. Тут ничего не разберешь, тут их расспрашивать нечего. Надо назад, на просеку.

–А я думала, послышалось,– добавила она.– Тихо так. Я уже уходить хотела. Здесь зверем пахнет.

Интересно, что они ответят, подумала Долли. Видели они его?.. Или ей вообще показалось, на фоне общего испуга?

–Там болота,– сказала Дарла, подходя поближе. Ниль запуталась в каких-то ветках, прикрывалась рукой, тиснулась к ним. Старалась, наверное, не моргать. Хотя…– И там ничего больше нет. Выйти труднее, чем зайти. Звери нас не трогали. Я так рада тебя видеть,– добавила она, подойдя вплотную.– Правда, хорошо, что ты пришла. А то бы мы тут еще долго блуждали вдвоем.

Можно было и не спешить, но задерживаться не хотелось. Жребий ей выпал злой, да, собственно, и не жребий, а очередь. Из всех, кто мог справиться, одна она еще не ходила.

Впрочем, пока все шло без задержек, только вот вряд ли к добру шло. Такими темпами – и уже непонятно, выйдет она отсюда одна или втроем выйдут. Или никто. Втроем – так страшнее всего, если не с той стороны подумать.

Лес молчал, пропуская пряди ее мыслей через свои длиннопалые лапы, но ни за одну не хватался, хотя чужое присутствие в голове здесь чувствовалось постоянно, ощутимое, как взгляд в затылок. Только другое. Она знала, что если никогда такого не испытывал, то не опишешь. Жалела, что испытывала. С радостью поменяла бы это ощущение на любое другое, кроме ножа под ребра.

–Пойдем отсюда,– сказала Долли.

–Ты нас выведешь?– спросила Ниль.

–К выходу?..– добавила Дарла с неопределенной интонацией.

Долли отчего-то покоробило это ненужное уточнение.

–Вы знаете же, такого обещать никто не может. Мы далеко от опушки. В этой глуши всякое может случиться.

–Может,– кивнула Ниль.– Веди.

–Давайте вперед!– скомандовала Долли.– А я буду за вами приглядывать, чтоб никуда не пропали. Вы замученные, сейчас кто-то задремлет на две секунды, и все. Здесь место такое, я просеку еле нашла.

Интересно, насколько замученные, подумала она. Размышлять об этом не хотелось.

–Нет, ты веди. Мы не знаем куда,– отозвалась Ниль. Без испуга, без претензий, просто немного устало.

–Пошли быстрее!– велела Долли.– Мы втроем тут, сейчас начнется еще.

–А…

–Быстрее!– почти крикнула Долли.

Оглянулась, выискивая клубящийся туман, ожидая увидеть тонкие кривые конечности, тянущиеся из тьмы, услышать пружинистый шаг когтистой лапы, выступающей из мглы, как из дверного проема без коробки.

Пока ничего.

Дарла собранно кивнула и быстро пошла вперед. Ниль плавно, но упрямо сделала жест рукой: давай, мол.

Ладно, подумала Долли, одна тоже сойдет. Она нервничала все сильнее.

Она медленно пошла за Дарлой. Та, вся в черном, сливалась с темнотой, только грязные волосы белели. Отпустив ее шагов на двадцать, Долли выровняла скорость и обернулась. Ниль пока стояла на месте, выжидая. Правильно. Ближе подойти – может плохо кончиться. Если уж ходите по Лесу компанией больше двух человек, лучше соблюдать дистанцию. Так сопротивление меньше. Пойдете втроем, держась за руки,– и столкнетесь с кем-нибудь нос к носу. При условии, что у него будет лицо.

Долли довелось убить недавно одну безглазую тварь. На время, конечно. И она совсем не была уверена, что справится во второй раз.

Только теперь Долли заметила, как на самом деле холодно. Закуталась в руки. От дыхания шел пар. Она оглянулась на Ниль, но пара не заметила или не разглядела.

–Холодно.– Долли сказала это негромко, но так, чтобы они слышали.– Зря я куртку оставила.

–А зачем?– спросила Дарла.

–Забегалась, жарко стало,– соврала Долли.

Дальше опять шли молча. Пар клубился от земли, тек вверх вдоль стволов, черные ветки щетинились иглами изморози. Долли никак не могла понять, куда падает тень. Ну и ладно, такое бывает иногда. Как будто есть в Лесу еще дополнительный источник света, только самого света не видно.

Дарла не предложила куртку. Холодало, а впереди виднелся провал просеки. Ниль, какая-то исхудавшая, шла в кожаной куртке на одну блузу – над наглухо застегнутым передом виднелся серый простой воротник. Волосы ее, обычно блестящие на зависть, казались безжизненными и словно бы не отражали свет, а впитывали его, как волокна темной ваты. Все, что могла сделать с ними луна,– это подчеркнуть посекшиеся концы. Волосы же Дарлы всегда напоминали леску, а теперь это были свалявшиеся патлы. Она распустила их по спине поверх куртки, хотя обычно скалывала на затылке двойным гребнем.