Шрифт:
Закладка:
Плач женщины кажется особенно скорбным среди ночи. Юноша слушает ее с каменным лицом и наконец поднимает голову.
Женщина откидывается в кресле, закрывает лицо руками. По ее телу пробегает слабая дрожь, которая сопровождается всхлипами. Юноша кладет руку на плечо женщины. Женщина прижимает его ладонь к лицу. Он сразу же чувствует влагу на своей коже.
Женщина перестает плакать и постепенно приходит в себя. Достает из шкафа полотенце, тщательно вытирает лицо.
– Что происходит? – тихо спрашивает юноша.
Женщина не отвечает; ее глаза покраснели, и она поглаживает его руку.
Юноша повторяет:
– Что происходит?
Проходит немало времени, прежде чем женщина вздыхает.
– Я не знаю, за какие это мне грехи… Старый хрыч с самого начала крутился вокруг меня и постоянно распускал руки, и вот теперь опять…
Она не в состоянии сдерживаться, слезы снова катятся по ее лицу.
Юноша встает, подскакивает к шкафу, вытаскивает молоток и бежит к двери. Женщина паникует и пытается остановить его.
– Не надо… пожалуйста…
Юноша бесшумно сопротивляется; его упрямый и злой взгляд, казалось, пробивает стену и летит прямо в лицо мужчины.
Наконец женщина сдается. Юноша вырывается. Женщина опускается на землю и обхватывает его ноги.
– Пощади меня…
Юноша колеблется, а потом снова отталкивает женщину.
– Если ты обо мне не думаешь, то хоть о себе подумай! – тихо молит его женщина.
Парень резко останавливается. Его грудь вздымается и опускается.
Женщина чувствует некоторое облегчение. Она прижимается лицом к ноге юноши и жарко шепчет:
– Я знаю, тебе жаль меня. Но из-за этого старого хрыча не стоит…
Юноша не отвечает, лишь смотрит на дверь на другой стороне коридора, затем отводит взгляд, и его тело расслабляется. Наконец он опускает руку и осторожно закрывает дверь.
Женщина поднимается с пола, вглядывается в его лицо, затем вытаскивает молоток из его руки. Юноша уже не кажется таким взбешенным, как минуту назад, но выражение его лица остается угрюмым.
Женщина убирает молоток и отряхивается. Юноша по-прежнему стоит неподвижно, повернувшись к ней спиной и лицом к двери. Не выдержав, женщина делает шаг и дергает его за рукав.
– Забудь об этом. Иди спать, уже поздно.
Парень не отвечает. Женщина вздыхает и обнимает его сзади, прижавшись лицом к спине.
– Не думай об этом, он ничего мне не сделал. Я одинокая женщина, что ж поделать…
Внезапно женщина чувствует, как на тыльную сторону ее ладони падает горячая слеза. Она удивляется, видя, что юноша плачет. Впервые в жизни она видит его слезы. Как бы тяжело и горько ни было, никогда на ее памяти он не пролил ни единой слезинки. Юноша стоит, вытянув руки вдоль тела, как обиженный ребенок, и беззвучно плачет.
Глаза женщины тоже увлажняются; она тщетно вытирает слезы, катящиеся по лицу юноши.
– Я знаю, что тебе горько. Но ничего не поделаешь, мы же не можем…
– Нет!
Юноша внезапно хватает ее за руку. Несмотря на то что ее глаза наполнились слезами, женщина замечает его ледяной взгляд.
Больше он в тот вечер не произносит ни слова.
Когда женщина целует спящего юношу в лоб и тихо выходит за дверь, она все еще размышляет над этим коротким «нет». Оно одновременно озадачило и утешило ее. Женщина нежно гладит его по тыльной стороне ладони, словно все еще ощущая тепло слёз.
«Я все еще ему небезразлична», – думает она.
Женщина знает его упрямство и понимает его гнев. Остается только молить небеса, чтобы он не натворил глупостей.
Эти мысли мучают ее всю ночь. Женщина сидит, погрузившись в свои мысли и глядя, как за окном понемногу занимается рассвет.
Глава 13
Вдруг я следующий?
Студенты, часто посещавшие этот кафетерий, стали замечать странную группу людей. Те приносили тарелки с едой, усаживались в уголке и перешептывались. Если кто-то отсутствовал, это всегда вызывало у них напряженные вздохи.
Через четыре дня после создания «отряда WPO» собрания проводились каждый день в пять часов вечера, как и планировалось. К счастью, все были целы и невредимы.
Фан Му постарался устроить все так, чтобы юристы держались вместе каждый день, включая Ван Цзяня. Этот парень был холоден со всеми. Но стало понятно, что он не против побыть с остальными, хотя и предпочитал одиночество. Когда они возвращались по вечерам в общежитие, Ван Цзянь всегда брел чуть поодаль, словно одинокая тень. Эта его особенность вызывала всеобщую неловкость – ведь одними из самых важных факторов для существования группы были солидарность и доверие. Если кто-то покидал группу, это всегда вызывало ненужные подозрения и даже панику.
Поэтому вечером, когда Фан Му увидел, что Ван Цзянь снова выходит из кабинета один, он решил поговорить с ним. Ван Цзянь пошел в туалет. Фан Му последовал за ним к двери и стал терпеливо ждать. Через несколько минут Ван Цзянь вымыл руки, стряхнул с них последние капли и вышел. На мгновение он остолбенел, увидев Фан Му, стоявшего на пороге.
– Ты… чего?
Фан Му честно сказал:
– Я хочу поговорить с тобой.
Ван Цзянь нахмурился:
– О чем?
Фан Му взглянул на его лицо и решил, что лучше сначала разрядить обстановку. Он выдавил из себя улыбку и пожал плечами.
– Просто поболтать.
Ван Цзянь бесстрастно ответил:
– Мне это неинтересно.
Сказав это, он развернулся и пошел прочь.
– Погоди! – Фан Му сделал несколько шагов, чтобы догнать его: – Ты тоже считаешь, что я несу чушь?
Ван Цзянь оглянулся на Фан Му, его лицо смягчилось.
– Если б я не доверял тебе, то не торчал бы с вами целыми днями.
Фан Му улыбнулся:
– Тогда давай поболтаем.
Настойчивость Фан Му привела Ван Цзяня в состояние некоторой беспомощности. Нахмурившись, он достал из кармана пальто пачку сигарет, вытащил одну и протянул Фан Му. Тот не курил. Некоторое время он колебался, но все же взял сигарету. Однако, сделав первую же затяжку, поперхнулся и закашлялся.
Ван Цзянь, зажав сигарету в зубах, постучал Фан Му по спине:
– Ты чего? Не умеешь?
– Нет, я первый раз…
– О, стоило бы догадаться. Только табак перевел…
Фан Му удалось справиться с кашлем. Он вытер набежавшие слезы, посмотрел на окурок, кончик которого неожиданно ярким огоньком алел в углу рта Ван Цзяня, и вдруг кое-что вспомнил.
– Где ты живешь? Я пошел искать тебя сегодня утром, а твои соседи сказали,
