«Завтра постарайся выглядеть прилично. Буду не один. Нашел хорошего нотариуса». Входящее сообщение от Симонова разозлило и заставило волноваться.

Как можно выглядеть прилично или неприлично в больничной одежде? Попросить, чтобы ее отпарили, а на брюках сделали стрелки? Или, может быть, нужно умыться и побриться? Так Игорь, вроде бы, никогда не брезговал уходом за собой. Исключение — только когда лежал неподвижный. И то, как только немного оклемался, попросил, чтобы его привели в порядок.

И, в конце концов, какое нотариусу дело до его внешнего вида? Его задача — проверить документы, убедиться, что перед ним действительно Суворов, и что он находится в ясном сознании, и авария никак не повлияла на его способность управляться с головой. Голова, собственно, самое важное, что у Игоря сейчас и оставалось. Руки, конечно, тоже важны. Бога гневить незачем. Но вот ноги…

Однако, ноги Суворова были его личной проблемой, и к вопросу бизнеса никак не относились. Бесило другое: кто просил Валеру искать нотариуса? И зачем? У этого проходимца все время находился какой-то козырь в рукаве, и Игорь уже устал разгадывать все его новые выходки. Лишь иногда, скрепя сердце, признавал: если бы не Симонов, он бы давно уже сдох со скуки. Или просто сдох, от неверного лечения или пролежней в отечественной клинике…

Время Валерий не указал, и этим вызвал дополнительное раздражение: Игорь и раньше ненавидел неопределенность, терпеть не мог, когда кого-то приходится ждать. А теперь ему пришлось ожидать приход Симонова с самого утра. На процедурах, на обеде, на тренировке и на массаже — Игорь постоянно оглядывался на каждого нового человека, который появлялся в поле зрения, бесился от этого, но вздрагивал снова — постоянно находился в напряжении, ждал, что ему сообщат о приходе Симонова.

А тот появился, когда ожидать уже просто надоело. И злость прошла, и раздражение… Похоже, мальчик снова решил повеселиться за его счет — так думал Игорь, и решил, что никакого веселья не будет: он не поведется, и не станет писать никаких гневных сообщений. Просто отправит Симонова в черный список, и все. Чтобы у того не осталось больше возможностей провернуть что-то подобное.

— Привет. Извини, что задержался. Слегка застряли с Женей на экскурсии. Решили еще побродить по городу, отстали от группы, потом кафе, магазины, все дела… — Из всех слов приветствия, которыми Валера сыпал, как из рога изобилия, Игорь услышал только одно имя — Женя. Напрягся, но сделал все, чтобы это не бросалось в глаза. Нервы в последнее время были ни к черту, а от прежней выдержки не осталось ни шиша.

— Кстати, вот и она. Прости, что мы вот так, без приглашения… Но я не могу оставить девушку одну в незнакомом городе…

И в палате появилась Женя. Совсем не так, как она обычно появлялась раньше: тихо, неслышно, скромно, словно каждый раз ожидая разрешения и опасаясь, что его не будет. Его, порой, раздражало это стремление быть незаметной, а порой успокаивало. Но не в этот раз. Сейчас в его комнату вплывала царской походкой красивая, уверенная в себе, хорошо одетая девушка. Нельзя сказать, что она до этого одевалась плохо — Игорь не допустил бы. Но теперь в ней что-то новое появилось. И взгляд…

Прямой, острый, изучающий — она не отводила глаза, даже когда Суворов нахмурился, давая понять, что совсем не рад такому нашествию гостей. В принципе никогда не радовался, а в этот момент — и подавно.

— Добрый вечер, Игорь… — прошелестела чуть слышно. Суворов усмехнулся: похоже, ее сил всего и хватило, только что на яркое появление, а вот общаться по-новому Женя так и не научилась.

— У меня неприемный день, вообще-то. — Огрызнулся. Дал маху. Правильным было бы — сделать вид, что ему все до лампочки, улыбаться во все тридцать два — не в его духе, но вот точно не стоило показывать, как недоволен.

— У тебя они все неприемные, Игорян. Только, прости, нам сегодня не до твоих капризов. Нотариус не готов ждать, пока ты там оклемаешься и придешь в нормальное расположение. — Валера вмешался, сделав вид, что не заметил грубость, которой Суворов ответил на их приветствия. — Она в коридоре. Ждет отмашку, и будет ждать максимум двадцать минут. После этого уедет и больше никогда не вернется, а я ей еще и неустойку заплачу.

— Твой каприз — ты и плати, мое какое дело? Я тебя ни о чем не просил.

— Ну, вот как только проведешь аудит своего бизнеса, тут же умолять начнешь, как миленький… — Симонов нехорошо ухмыльнулся. Но Игоря больше волновало другое: как Женя смотрит на этого мужчину, глаз с него не спускает, с трудом оторвался от лица девушки, когда осознал, что именно произнес его то ли друг, то ли враг…

— Я не планирую делать аудит. Зачем это нужно?

— А чем ты планируешь отдавать мне бабки, потраченные на твое лечение, а, Игорян? Ведь вернешься к разбитому корыту…

— Откуда у тебя такие сведения? — нехорошее ощущение закралось. До того нехорошее, что на время даже пришлось позабыть про девушку.

— Информация — ресурс дорогой, а ее источники — бесценны. Ты просто поверь мне на слово, Игоряныч. Твои остолопы не удосужились нормально пристроить шефа, когда шла речь о его жизни. Неужто они сейчас будут задницу рвать, чтобы сохранить твое имущество? Я вот вижу, что никто не рвет…

— И что ты мне предлагаешь?

— Вообще ничего. Ты, Игорь, взрослый мальчик, так-то. Должен все сам решать. Я только довожу информацию до сведения, а беспокоюсь о том, чтобы ты когда-то смог отдать мне все долги.

— А зачем нотариус?

— А кто твой аудит будет контролировать? Кто его закажет и оплатит? Кому-то ведь нужно выдать доверенность? — Симонов сделал паузу, давая возможность осмыслить все сказанное. — Ты на Женю-то не смотри. Она со мной за компанию, и с твоими делами ее связывать не стоит.

— Ты хочешь, чтобы я дал доверенность тебе?

— Не, если хочешь, можешь и Евгении доверить…. — Валерий усмехнулся и пожал плечами. — Но тогда было бы уместнее давать ей сразу — генеральную. Это было бы по-честному…

— Нет! — Звонкий голос раздался с того места, откуда оба мужчины его не ждали. Обернулись синхронно в сторону девушки и даже брови приподняли одинаково. — Не надо мне ничего давать! Я уже получила… достаточно…