губернатор, засовывая документы в папку, — Если вы позволите, то уже в ближайшие дни мы проведём расследование и найдём виновных.

Угу. В отличие от сестрёнки, я не люблю театр. Мне хватает лицедеев у трона, дабы наслаждаться их притворством. Потому губернатор выглядел жалко относительно столичных коллег. Знал бы он, на какие представления способны Шувалов и Трубецкой!

— Конечно, Яков Степанович, — лицемерно улыбаюсь в ответ и выдаю пафосную фразу, — Промедление сродни смерти! Всё в ваших руках! Действуйте!

Воодушевлённый губернатор, выскочивший из моего кабинета, не подозревал, что его арест — дело решённое. Нельзя прощать подобное. Но спешить никто не будет, ведь, возможно, господин Аршеневский невиновен.

— Как думаешь, он в деле? Или просто исполнительный дурак коим видится со стороны?

Поворачиваюсь к испанцу, вышедшему из-за ширмы, поставленной в помещении, ставшем моим кабинетом. После моего знака дон Алонсо сел в кресло и сразу ответил.

— Я не сомневаюсь в его вине. Если уж мои люди смогли узнать о происходящем за несколько дней, то губернатор обязан ведать, что здесь творится. Ведь речь не о разбойничьих ватагах, иногда нападающих на купеческие караваны. Здесь грандиозный размах, и люди действуют годами. А ещё мне непонятен ваш приказ подождать.

Оглядываю возмущённого испанца и усмехаюсь. Де Кесада не понимает, что я уже оттоптал мозоли всем, кому можно. Хотя я и сам не сомневаюсь в вине выкреста. Только губернатор не обычный раскольник, и его просто так на дыбе не вздёрнешь. Пока мне удаётся лавировать между различными группировками, сталкивая их лбами. Казни Орловых, Бутурлина и остальных мятежников не являлись чем-то невероятным и вписываются в обычное поведение монарха при мятеже. Но казнокрадство и мздоимство в России тяжкими преступлениями не считаются. Если надо свалить какого-то излишне возвысившегося вельможу, то могут конфисковать имущество и сослать в Сибирь. Обычно же расследование заминают, и часто казнокрады даже сохраняют наворованное.

Потому мне важно поймать Аршеневского на горячем и обвинить не только в мздоимстве. Работорговлю не поймут даже его друзья. А если учесть, что главные преступники — старообрядцы, то Якова Степановича начнут шарахаться, как от прокажённого. Здесь уже пахнет политикой и государственной изменой.

— Ваши люди не упустят момента переговоров? — перевожу разговор с испанцем в деловое русло.

— Нет. На нас работает сразу три человека из обслуги губернатора, включая кучера. Мы сразу узнаем о чужаках, посетивших усадьбу Аршеневского. Думаю, он не сдержится и пошлёт людей, дабы договориться о встрече. Скорее всего, это будет управляющий или его секретарь. Что дела не меняет.

Алонсо полезен тем, что не просто выполняет мои приказы, но умеет думать. Он давно перестал задавать вопросы, как и Крузе, откуда мне знакомы неизвестные для этого мира идеи. Человек понял, что дуростей я не советую. С тем же Нижним Новгородом получилось весьма любопытно. Мне сразу стало понятно, что в Поволжье вскроются немалые недостатки, влияющие на жизнь России. Это касается не только религии, но и нарушений в торговле.

Конечно, я не ожидал столь жутких новостей, но испанец подобными вещами не озадачивался. Он заранее послал людей в город, приказав разведать диспозицию. Раскольника нашли именно они, да и персону губернатора глупо было не проверить.

Вот сейчас мы пожинаем плоды достойной работы Полицейской коллегии. А ещё вскоре в город войдёт рота внутренних войск, которые усиленно готовились последние месяцы. Именно люди Алонсо начнут ловить и пеленать татей, благо у нас хватает знаний об их замыслах. А после слежки за слугами губернатора и его дружков из раскольников, работы у полиции прибавится. Только арестом высокопоставленных господ займётся Тайная экспедиция.

Я решил, что необходимо провести открытый суд, дабы публика и простой люд узнали о происходящих непотребствах. Думаю, подобное действо прибавит мне уважения подданных. Ведь от произвола провинциальных чиновников страдают и мелкопоместные дворяне.

— Нам нужны неопровержимые доказательства связи Якова Степановича с разбойниками. Если будет доказана его вина, то это станет сильным ударом по раскольникам. Их главы будут вынуждены идти на переговоры. Иначе я могу просто уничтожить их общину, — делаю глоток взвара, принесённого Пафнутием, и продолжаю, — Будем бить по татям со всех сторон. Необходимо возмутить общество происходящим непотребством. Здесь Аршеневскому припомнят все грехи их семейства! Также я обяжу столичные газеты разразиться гневными статьями о произволе, творящемся в стране. А под шумок поменяем остальных ненадёжных губернаторов. И решение о наказании и смене провинившихся примет Госсовет, который со временем станет полноценным правительством. Я же не просто подкидываю им кости, сохраняя мясо для казны.

— Это опасно. Слухи доходят до публики, и они начинают задумываться. Одно дело, когда вы уменьшаете налоги, и совсем другое — аресты вельмож.

Испанец прав. Я действительно действую, не обращая внимания на ситуацию вокруг.

— Не вижу другого выхода, — отвечаю соратнику, — Приходится идти вперёд, не обращая внимания на недовольных. Понятно, что моё поведение сродни авантюре. Только других путей нет.

— Что думаешь о еретиках? — спрашиваю графа, после небольшой паузы.

— Страшно! Они опасны уже сейчас! Сложно представить, как еретики усилятся со временем.

Алонсо прав! Сообщества староверов превратились во враждебные группы. И дальше будет только хуже! Надо давить их именно сейчас, иначе мои наследники столкнутся с чудовищной силой. Теперь я понимаю предупреждения Майора насчёт жидов, которые чем-то похожи на старообрядцев, но гораздо опаснее. Раскольники хоть свои, русские. Да и православные они, христиане, уж точно. А иудеи мало того, что чуждый народ, так ещё верят в иных богов.

Получается замкнутая община, объединённая чуждой верой, считающая окружающих врагами или людьми недостойными. И при этом они стремятся разбогатеть любыми способами, действуя сообща и вытесняя обычных подданных из торговли с производством. К тому же иудеи не чураются заниматься ростовщичеством и спаиванием православных. Староверы тоже подмяли под себя винный откуп в некоторых губерниях, но сами вино не пьют. Про пиратство, пособничество разбойникам и незаконную добычу золота я уж молчу.

Понятно, что в преступлениях замешана меньшая часть общины. Но кто гарантирует, что после устранения нынешних татей завтра не появятся новые? С самой порочной системой замкнутого сообщества надо что-то делать. И если после возвращения западнорусских земель я решил просто выселить жидов в Европу и Порту, то со староверами подобное действо не пройдёт. Значит, после чистки верхушки еретиков придётся договариваться с оставшимися главами, не замешанными в разбое.

— Что сказал священник? — задал вопрос испанец, будто прочитав мои мысли.

Вместе с нами из столицы вернулся нижегородский епископ Феофан.