Мне все же нужен настоящий холм с обрывистыми краями, чтобы я сильно могуче и невероятно зловеще возвышался над грудами тел, а не скромно стоял где-то за ними, не особо различимый на этом кровавом фоне. Я здесь оказался просто потому, что случилась у меня внезапная встреча с разъездом степняков, а вот сейчас появились возможность и свободное время, чтобы перебраться на более подходящее для устройства настоящего шоу место.

Вдоль дороги я ничего такого подходящего не помню, уезжать глубоко в нагорья нет никакого смысла, там все заросло лесом и подготовленное зрелище точно никто не сможет правильно рассмотреть.

Мне нужно именно поставленное по моим правилам и всем хорошо видное зрелище уничтожения всех, кто подвернулся под могучую мою длань.

Поэтому я немного углубляюсь в лес и качусь на лошади вдоль дороги, больше не желая ни бегать, ни суетиться.

Путь мой лежит к тому самому крутому берегу реки, где когда-то самым трагическим образом оборвалась моя молодая тогда жизнь.

Хватит уже бегать и прятаться, все степняки должны лично ознакомиться с моей невероятной мощью и затрепетать всеми своими неразвитыми сознаниями! Страх и ужас — вот что они должны ощущать при виде меня!

Поэтому я проезжаю с пяток километров по лесу, замечая кое-какую суету в стане кочевников. Небольшие отряды носятся по дороге, все скачут в сторону случившейся схватки. Именно из-за меня началась вся эта движуха или нет — я не знаю.

Да и наплевать, мне предстоит проехать пару километров через порядки степняков и занять козырную позицию на каменистом холме, возвышающемся над водой на двадцать метров. Но это не в самом его высоком месте, вершина холма лежит метров на сорок выше подступов к нему, еще там вся земля хорошо каменистая, не придется обязательно искать каменные глыбы, чтобы устроить большие прорехи в плотных рядах степняков.

Миновав не видимые мне из-за леса останки трактира Сохатого и строения заброшенной Сторожки, я теперь нахожусь, примерно конечно, прямо напротив обрыва, поэтому поворачиваю и выезжаю на дорогу.

Успеваю свободно проехать не так уж и мало, почти с километр, пока первый небольшой отряд степняков находит меня на какой-то поляне, заросшей невысокими кустами.

Эти воины похоже еще не знают, что ко мне категорически нельзя приближаться, поэтому так же, как и их предшественники, крайне жизнерадостно несутся всей толпой навстречу.

Резкий грохот винтовки разрывает тишину утра, лошади валятся вместе с всадниками, стрелы бьют теперь по куполу, но их прилетает немного. Больше уже не подъезжаю поближе и из фузеи не добиваю импульсами выживших степняков.

Ну, вообще отстреливаю только активно бегущих ко мне, после чего объезжаю завал из тел и быстро скачу к реке, отчетливо понимая, что теперь точно все, кому нужно, меня уже услышали.

Через пять минут я оказываюсь около холма, но вот незадача, как я и подозревал, там по-хозяйски расположились степняки и один из их основных вождей. Это судя по очень высокому бунчуку, метрах в пяти от земли показывающему силу и мощь своего хозяина.

Понятно, что такое удобное для наблюдения место не останется без своего захватчика, вот теперь придется очистить весь этот высокий берег от непрошенных гостей. Ибо ничего лучше здесь нет на двадцать километров каждую сторону.

Мне навстречу со своей стоянки спускается солидная толпа конных и пеших, перекрывает путь наверх, но стрелять пока не стреляют. Ждут команды и просто не понимают опасности от одинокого всадника, хотя перебитый отряд скакал именно отсюда. И раз я его проехал, и все так же спокойно направляюсь к вершине холма, значит какие-то серьезные козыри у меня имеются в загашнике.

Поэтому придется именно мне начать побоище, чтобы чужими смертью и кровью пробиться на нужное место. А этому Бею со своими людьми полечь на склонах холма, чтобы все остальные вожди степняков серьезно задумались о грозящей им участи. Оросить и просто залить своей и лошадиной кровью всю землю, ибо оружие мое не щадит ни старых воинов, ни малых, и даже к животным абсолютно равнодушно.

Тем более, что тогда спина у меня будет прикрыта рекой и обрывом, откуда точно никто не подберется.

Первый сгусток уходит под ноги именно самым первым воинам и делает широкую просеку метров на сорок в обе стороны и в глубь строя на столько же. Множество тел просто молча укладывается на землю.

Сразу же опасность слишком конкретного и опасного сближения отодвигается на какое-то время, но оставшиеся на ногах степняки идут и скачут так же непоколебимо, поэтому приходится пустить еще три импульса, один по центру строя и два по его флангам.

Еще предварительно подняв уровень сгустка до среднего значения, теперь каменистая почта разлетается на весь строй, оставляя стоять на ногах только самых крайних воинов.

Ну, тянуть с завершением избиения нет никакого смысла и к ним тоже отправлено по сгустку, правда, с полутора сотен метров они попадают совсем не так, как я метился, но широкая площадь поражения все равно делает свое черное дело.

И вот из примерно пяти сотен лучших воинов этого Бея в живых осталось всего пара десятков его личной охраны, которые преграждают мне путь к его шатру. Сам Бей уже выскочил наружу со своими приближенными и с довольно потрясенным видом рассматривает побоище, как я могу рассмотреть в бинокль.

Плотный такой и широкий могучий мужик грозит мне кулаками и вообще сильно ругается.

Я пускаю лошадь в объезд поля смерти, раскинувшегося примерно сто на двести метров и скачу по склону вверх.

— Все-таки очень хорошо, что они так преданы своему Бею и очень смелые воины. С такими легко воевать, никаких трусливых маневров назад и заходов сбоку, только вперед и только вместе!

Тех степняков, которые преграждали мне путь к вершине, я почти всех перебил, судя по редким стрелам, падающим на мой купол, но с краев этого возвышения над остальным берегом я вижу еще по примерно такому же отряду с каждой стороны. Эта орда, подчиняющаяся своему Бею на вершине, составляет примерно полторы тысячи человек.

Может, скорее, немного меньше, но мстить за своих они станут до последнего воина.

Поэтому придется всех перебить, и самого Бея с ближними воинами тоже.

— Так надо для дела, — успокаиваю я себя. — Для Астора и всего Черноземья, ведь только я имею силу остановить разрушительную энергию орды и направить ее по правильному