Но он позволил и последовал. И теперь должен ее защищать.

Поднявшись с кровати, он огляделся. В комнате стояла кромешная тьма, но он видел идеально даже сейчас.

Его взгляд вернулся к Хэрроу, словно только она и существовала в этом мире. Она спала на боку, повернувшись туда, где только что лежал он, вытянув руку поверх одеяла, словно в попытке к нему прикоснуться. У ее ночной сорочки не было рукавов – Рэйв жадно любовался видом ее голых рук на белых простынях. Ее волосы – хаос буйных кудрей, как полуночный шторм, – разметались по подушке.

Ему хотелось вернуться в постель и лечь под одеяло, поближе к ней. Прижать к себе и вдыхать ее запах, пока остальной мир не растворится в забвении.

Но он мечтал не только об этом. Он желал снова поцеловать ее, коснуться кожи, ощутить на вкус…

Неправильно. Он чувствовал себя нечистым, недостойным и догадывался почему.

Он не мог забыть полный ужаса взгляд Хэрроу, когда он чуть не убил Лорена. Уничтожить того человека казалось естественным, и все же Хэрроу была шокирована. Что это о нем говорило?

Кем бы или чем бы он ни являлся, он боялся, что это нечто чудовищное. Боялся, что его присутствие в жизни Хэрроу запятнает ее. Но что он мог сделать? Слишком поздно возвращаться в клетку. Из-за собственной слабости и странного, неутолимого желания быть ближе к ней он подверг ее опасности.

У него не было возможности исправить ошибку или обеспечить Хэрроу жизнь, которой для нее желал. Но он мог охранять ее. Защищать ее любой ценой, до последнего вздоха.

Это ничтожная плата за то, что она подарила ему – безымянной твари без прошлого и будущего.

Пустота забвения нависала над ним, как тень, из-под которой хотелось сбежать. Он откуда-то появился. Совершил что-то. И чем больше он наблюдал за собой, своими инстинктами и реакциями, тем больше надеялся, что никогда об этом не вспомнит.

Возможно, у него получится начать с чистого листа. Использовать этот шанс, чтобы стать в новой жизни защитником Хэрроу и оставить прошлое позади, где ему и место.

Но для начала неплохо привести себя в порядок, подумал он. Тихо отойдя от кровати, он взял ведро с водой и прошел за занавеску в ванную.

Там оказались небольшая деревянная лохань, зеркало в полный рост и два полотенца. На полке за полотенцами он нашел кусок мыла – такого грубого, что оно, должно быть, предназначалось для стирки. Но это его не волновало. Он терся мылом изо всей силы и пытался не думать об угольно-черном оттенке, который его кожа могла принимать, о страхе и ненависти, внушаемых его внешностью.

Ополоснувшись, он вышел из ванной, обернув полотенце вокруг бедер. Но, потянувшись за одеждой, застыл, заметив свое отражение в зеркале.

Медленно он повернулся к отражению. Через занавеску в комнату просачивался тусклый лунный свет. Впервые на своей памяти он увидел, как выглядит.

И наконец понял, почему люди его боялись. Его глаза были… черными. Совершенно, кроме тонких радужек, похожих на кольца рыжего пламени. Ни у кого из тех, кого он встречал после пробуждения в пустыне, не было таких глаз.

Он уставился в зеркало, а оттуда на него уставилась темнота. Он мог изменить цвет кожи, спрятать крылья, втянуть когти, но глаза – всегда будут выдавать правду.

Он – монстр.

Хэрроу погрузилась в сновидение, как только уснула. Она мирно плыла в бирюзовой воде, пока ее не охватило желание принять решение, как в прошлый раз. Но теперь она легко сделала выбор и нырнула – поплыла вниз с дерзкой уверенностью, словно зная об опасностях, которые таила глубина, и бросая им вызов.

Но когда темнота окружила ее, ее бесстрашие погасло. Она попыталась сохранить спокойствие и сконцентрироваться на том, что видит. Что ж – она не видела ничего. Ничего, кроме темноты. И все же продолжила плыть дальше, веря, что в этом должен быть смысл.

А затем появился он: крошечный оранжевый огонек, похожий на мерцающее пламя свечи.

Переполненная радостным волнением, она поплыла быстрее, отчаянно желая увидеть, что это. Но по мере приближения поняла: впереди не один огонек, а два.

Два горящих в темноте пламени.

Но не как у свечей. Это были кольца. Кольца из огня. Наполненные осознанием и разумом. И когда она приблизилась еще больше, поняла: это вовсе не кольца, а глаза…

Сон изменился.

– Мне правда нужно гадать сегодня? – пожаловалась десятилетняя Хэрроу, когда мама поставила перед ней медную чашу с водой.

Присев рядом и скрестив ноги, Меллора погладила дочь по волосам, убирая за ухо непослушную кудряшку.

– Видящие должны практиковаться в гадании на воде каждый день, – объяснила Меллора. – Таким образом наша связь с Водой крепнет, и стихия действует через нас. Это важно, Хэрроу, особенно сейчас.

Женщины их клана сидели вокруг потрескивающего костра. Кибитки стояли неподалеку, а лошади были привязаны к деревьям. На черном небе полная луна затмевала звезды. Напротив Хэрроу сидела Лютера, сосредоточенно разглядывавшая магические камни. Остальные передавали друг другу кружки с успокаивающим имбирно-лимонным чаем.

Никто не говорил, и в воздухе ощущались скорбь и напряжение. Хэрроу знала, чем обеспокоен ее клан. Мать пыталась скрыть это от нее, но она была достаточно взрослой, чтобы все понять.

Что-то охотилось на них.

Видящие умирали во всех Пяти Королевствах… и только вопрос времени, когда придет их очередь.

– Итак, с чего надо начать? – Меллора подтолкнула Хэрроу локтем, натянуто улыбнувшись.

– Нужно сосредоточиться на воде в чаше, – ответила та, потеряв желание жаловаться из-за урока.

– Правильно. Не отводи взгляда, слушай дыхание, и когда почувствуешь отклик Воды, поддайся ей.

Заставив уставшие глаза сфокусироваться, Хэрроу смотрела, как вода в чаше идет рябью, отражая языки пламени, пока не стало казаться, что она смотрит на огонь. Удивительно, как вода могла походить на противоположную стихию.

Через какое-то время Меллора объявила, что на сегодня достаточно.

– Ты уже засыпаешь сидя, – усмехнулась она. – Давай-ка уложим тебя в кровать.

Поднявшись на ноги, она разгладила платье и протянула ей руку.

Но когда Хэрроу потянулась к маме, Лютера вдруг тихо вскрикнула. Она смотрела вверх со странным выражением на лице. Чувство ужаса переполнило Хэрроу – она вскочила и прижалась к матери.

– Оно нашло нас, – прошептала Лютера. – Слишком поздно.

Видящие потрясенно вздыхали. Кто-то лихорадочно забормотал молитвы к Богине. Хэрроу объял страх.

– Мама?

Меллора посмотрела на нее испуганными