я не дам. Мне так больше нравится. Хотя гвардейцы же ходят в своих камуфляжах с родовыми гербами. Но они, в отличие от княжон, парни воспитанные и тактичные. В дом не полезли, расположились в холле. Кинули на пол спальники, там и живут. А вот Рогнеда с Зоряной заселились во вторую спальню, где до этого обитала одна блондинка. Хищницы, как есть хищницы! Но красивые. Ох, чувствую, мне срочно надо в Кочки! А еще мозги видимо на место полностью не встали. Потому что витает в них сейчас такое, что лучше не надо!

— Я тоже! — не менее ловким, чем у нее движением быстро обогнул девушку и рванул к спасительной двери.

— Как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, княжна, лучше, — схватившись за ручку, обернулся и увидел горящую праведным гневом валькирию, — После обеда. Я постараюсь ответить на Ваши вопросы, после обеда. На какие есть ответы, — и скрылся за дверью.

Фух! Это было… опасно. Но, черт побери! Дожился! В собственном доме прячусь! Срочно к папе! Срочно! А для этого надо подготовиться. Больше в авантюры я не полезу! Только почему я сам себе не верю?

Зоряна, усевшись на кровати по-турецки, читала учебник по Истории Великого княжества Новгородского за 5-ый класс общей школы. Гору подобной литературы вывалил, как обычно из ниоткуда, Федор во время одного из редких своих появлений из спальни, пробормотав при этом что-то типа: «Чтобы не скучали». Когда-то она училась по такому же, а сейчас, пролистывая параграф за параграфом, вспоминала школьные забавы, проказы и шалости. Даже на Ирку Порфирьеву обида прошла. Осталась лишь тихая грусть и странное ощущение. Словно та, школьная Ирка — вечная подружка и соучастница во всех авантюрах, которые только могли придумать две неугомонные шустрые девчонки — это один человек. А продавшая ее Лакапиным Ирина — совсем другой.

Неожиданно, хлопнув дверью, стремительным вихрем в комнату ворвалась сестра:

— Сволочь, гад, ненавижу!

— Недка, ты чего? — недоуменно уставилась на нее Зоряна.

— Сбежал.

— Кто?

— Раевский?

— Куда сбежал?

— К себе в комнату сбежал, куда же еще?

Зоряна недоуменно хлопала ресницами, ничего не понимая.

— От кого?

— От меня! — видя, что сестра все равно ничего не понимает, она плюхнулась на кровать рядом с ней, — Я в гостиной была. Слышу шаги, глянула, он в душ пошел. Уже не так, как вчера, будто мертвец оживший. Бодро…

— Ему лучше⁈ Правда⁈ — расплылась в радостной улыбке Зоряна. Трое суток она пыталась помочь своим даром Федору. Но тщетно. У него даже источник не чувствовался. А раньше чувствовался? Зоряна не могла сказать. Специально она не проверяла, это неприлично. Расценивается как агрессия или претензия на более близкие, интимные отношения. А когда понадобилась ее помощь как лекаря, поняла, что не знает, был ли у него источник и какой. Хотя, что гадать, конечно, был. Он же пользовался магией. А значит парень выгорел, спасая их. И теперь ее переполняли чувства вины, жалости и желание помочь, согреть, ободрить. Только она была твердо уверенна, что парень не потерпит к себе такого отношения. Все что угодно, только не жалость. Потому и пыталась себя отвлечь от тяжелых переживаний другими, не менее тяжелыми.

— Лучше, — весь запал Рогнеды куда-то пропал, — Но все равно — гад! Завел неизвестно куда. Где мы? Кто он? Как отсюда выбраться? Откуда в Заброшенных землях такое жилье?

Зоряна, улыбнувшись, покачала головой. Она прекрасно понимала Рогнеду. Ее съедало точно такое же любопытство.

— Он не расскажет. Я пыталась.

— Так, то ты.

— А тебе тем более не расскажет.

— Это еще почему⁈ — старшая вперила в младшую тяжелый прищуренный взгляд.

— Вот поэтому. Грубиянка ты! — Зоряна показала сестре язык и заливисто рассмеялась.

— Ах, ты! — и в девушку полетела подушка. Не осознавая того, этим ребячеством они спасали друг друга от давящего на сердце тяжелого груза неизвестности, неопределенности и вины за судьбу парня, ценой дара, спасшего их.

— После обеда, — произнесла Рогнеда, отдышавшись после эпичной битвы с сестрой.

— Что после обеда?

— Он сказал, что ответит на вопросы после обеда.

— Рогнеда Ярославна, склоняюсь пред Вашей мудростью и красноречием, — Зоряна вскочила и вытянувшись, отвесила церемониальный поклон, по всем правилам этикета, от чего халат немного распахнулся, и из него вывалилась упругая девичья грудь.

— Княжна, спрячьте сиськи, это неприлично! — надула губки старшая и прыснула смехом, — И вообще, нас пригласили к обеду, а мы абсолютно не готовы. Не выйдем же мы к столу в таком виде!

И в комнате закружилась круговерть из тряпок, расчесок и всяких других женских мелочей. Только откуда это все⁈ Неужели тащили с собой в Дикие земли?

Организм, идущий на поправку, требовал топлива. Меня просто выжигало изнутри чувство голода. Поэтому решил устроить себе праздник живота. Размороженное мясо, это конечно не свежая дичь, но ничего другого у меня нет. И на охоту не сходишь, обложили паразиты какие-то.

Эх, все хорошо в моем уютном гнездышке, но почему здесь нет стазис-камеры? Не продумали создатели! Надо написать рекламацию! Шучу. Скорее всего, для тех, кто создавал это жилье, это походный вариант — палатка для рыбалки. Холодильник есть с морозильником, а на стазис-камеру энергии надо прорву, овчинка выделки не стоит. А может, и другие, какие, резоны были, теперь уже не узнать.

Разморозить кусок лосятины дело не долгое, и спустя полтора часа на сковороде шкворчали, источая умопомрачительный аромат, аппетитные отбитые стейки, маринованные в приправах, которых нет, и никогда не будет на этой планете. А у меня запас на три-четыре жизни. Потом придется искать что-то новое.

На запах из холла выглянули две алчно двигающие носами гвардейские морды. Что-то они сильно робкие стали? С чего бы это?

— Что встали, как бедные родственники, — машу рукой Буйносову, — Давайте сюда. Помогать будете. Пайку отрабатывать.

Не