Одного «кита» прямо вдребезги разносит перед носом, я до него метров сорока не долетаю, следующим потопить хотел. Дирижабли подтягиваются ближе. Видимо, пользуясь светом краснеющего неба, начали корректировать огонь.

Лишь бы шрапнель с воды не долетела до газовых тел. Но вроде не сильно ледышками бьют, скорее даже плюются.

Ещё двух «китов» успеваю потопить прежде, чем понимаю, что на воде небезопасно! Обстрел уплотняется, снаряды проносятся всё ближе и ближе к моему бронированному телу.

Натворив достаточно бед противнику и прервав дотекание его резервов, устремляюсь на сушу, в самую гущу наступающих. Помимо «собак» вылезли ещё и «пауки», свора в основном от полутора до двух метров. Крупные особи грузно шагают по выжженной ещё бомбами земле, поблёскивая голубыми гранями.

Врываюсь с тыла и рублю точными ударами мелких пауков, жалея клинки и экономя силы. На меня набрасываются с трёх сторон, взмываю в воздух с прыжка, дабы не поломали крылья, и перелетаю к голубому пауку! Сношу по сегментам сразу две ноги и с лёту рублю по шее. Очередной Голубой готов.

Кромсаю трёх «собак» и лечу выше к первым позициям казаков, которые твари уже прорвали и бесчинствуют, пытаясь выковырять уцелевших бойцов в блиндажах. Промчав вдоль окопа, ражу гадов, не оставляя и шанса. Эти и не ждали меня сзади.

Прикрываю отступающий отряд казаков! Лица бешеные. Двое раненных тащат.

Успеваю снести «собаку», которая нависла над перепуганным парнем. И ещё одну, и ещё!!

Влетаю в паукообразную тварь, сбивая на лету. Застав её в прыжке, летела на пулемётный расчёт, а двум казакам хоть бы что: достреливали ленту по вражеской колонне.

Из–за спешки первый клинок ломается… Но это не беда. Чувствую своё превосходство. Впервые так явно. Слившись с мехаром, я будто в человеческом теле бегу по полю боя, осязая, видя и чувствуя все опасности вокруг. При этом у меня огромный рост, бронированное тело, радар, аналогов которому нет, зрение орла и сверхчеловеческая прыть. А ещё я могу летать! И практически не чувствую боли, только встряску и периодическую пустоту в груди от резких трат магических сил.

Тараторят пулемёты всё дальше, винтовки хлопают, орудия долбят, уже начали по пляжу и первой линии прорванной обороны.

Оргалидов сотни три лежит дохлых и испаряет, столько же примерно ещё штурмует остров. Твари шипят и визжат, трещат осколки, звуки боя заглушают даже эфир с переговорами. Дымится поле брани, заполоняя дымкой постепенно всё. Кричат бойцы, на крики и мчу по руинам и перепаханной земле!

Доламываю второй клинок о голубую «собаку» размером со слона, с которой приходится ещё повозиться, ибо слишком прыткая тварь оказалась.

По радару вижу, что мехары тоже начали врываться, в сотне метров глубже орудуют. Вероятно, поняли, что враг постепенно иссякает.

А я по дуге на фланг ухожу, где слышу ещё выстрелы отчаянных очагов сопротивления. Свора наступающих поумерила пыл, теперь часть скапливаются чуть дальше берега и рыщет по первой и второй линиям обороны в поисках людей. Артиллерия стреляет реже, похоже, по своим боятся попасть. Только с другого фланга на мысе творится полнейшее месиво. Два броненосца разошлись, долбят из всех орудий по скоплениям оргалидов. Туда же и зависший не так высоко дирижабль поливает из двух пулемётов.

Мы переломили ход драки, и вроде бы пора успокоиться.

Чувствую усталость, но не могу позволить себе взлететь для передышки, ибо слышу отчаянные крики людей! С двух, с трёх сторон! Везде!! И понимаю, что нельзя терять ни секунды.

Тяжело разобрать дорогу под ногами в дыму, что заполонил поле брани. Поэтому всё на звук и по интуиции.

Бегу к ближайшим на помощь, изрубаю трёх «собак» и «паука»! Дальше откуда–то нарисовалась голубая «гусеница» двенадцати метров в длину, которая вгрызлась в блиндаж, где скрывались наши. Подскакиваю и за хвост её обратно вытягиваю, чтоб быстрее до башки добраться. Впервые так опрометчиво, а что делать⁈ Она может вцепиться, пока я сзади рублю бесполезно.

Вижу, что ко мне лапы сразу с нескольких сторон потянулись. Но крики из блиндажа говорят, что я должен завершить начатое. Два паука вцепляются сзади и елозят своими лапами по броне и крыльям!

Не сдерживая крика от натуги, всё–таки вытаскиваю тварь.

Наращивая успех, новые оргалиды прыгают на меня! Отбиваюсь оставшимися клинками и пробую Голубого добить скорее. А у того в зубах казак!! Срубаю голову твари, вытаскиваю полумёртвого. Осколки стряхнуть хочу, и сшибают меня! Качусь со звоном. Панель в глазах рябит красным. Два крыла, турбина… всё в дребезги.

Но я встаю на ноги, рублю всё, что ещё движется рядом и спешу к последней куче тварей, устроивших на позиции пир! Десятка два монстров, среди которых целых три голубых «собаки», будто они специально в стаю сбились, добивают взвод казаков!

Истошные вопли будоражат душу, свирепею ещё больше и спешу из последних сил.

Протаранив толпу, раскидываю монстров в разные стороны и принимаюсь убивать их по отдельности. Доламываю последние клинки о мерзкие морды и шкуры. Пока я рву механически руками пасть голубой «собаки», две другие накидываются сообща и отрывают последние два крыла!

Оглушаю одну ударом кулака и добиваю прямыми ударами, раскалывая череп. Вторая лезет и получает другой рукой. Хватаю оторванное крыло и орудую им, как саблей. Вгоняю в пасть третьей голубой «собаки».

Из окопов вылезают угрожающе спокойно ещё три «паука», отступаю к пляжу!

Тварей набирается с десяток. Они не спешат лезть, окружают. Рывком уже на подламывающихся ногах достаю одного гада. Стоит сцепиться, лезут и другие.

Идите, идите, сюда!! У меня открывается второе дыхание. Бьюсь, как бешеная собака, вгрызаясь во вражьи тела. Добиваю ногами и руками, ломаю лапы и рву пасти, тыкаю в шкуры обрубками, ковыряю броню… Один крошится, второй, третий. Дохнут оргалиды, давятся, как тараканы! Получите, мрази!! Куда вы там полезли!!

Последний гадёныш шипит отчаянно, и трещит его черепушка. Машу руками ещё секунд пять по сторонам, но уже вхолостую.

Всё, нет больше тварей.

Осознаю это и сходит красная пелена. Взываю к собственным