Никакого запаха и горит так тихо!» Его собеседники обменялись смущенными улыбками, но хозяйка тут же повернулась к нему и объяснила, что это не настоящее пламя, а всего лишь электрическое подобие. «Вот как? — растерянно пробормотал Молхо, понимая, что сморозил глупость. — В таком случае очень уж точное подобие», — и шепотом, краснея от неловкости, спросил ее, где находится туалет. Она поднялась с подушки, чтобы указать ему путь, и он торопливо вышел из комнаты, сердясь на себя, что не позаботился справить свои дела дома.

Бесшумно закрыв за собой дверь туалета, он немного постоял, разглядывая узкую комнатку, которая выглядела несколько запушенной и убогой по сравнению с самой квартирой, — в ней было что-то деловитое и строго функциональное, но не чувствовалось особой заботы, краска над бачком потрескалась, и в углу висел большой паук, ему даже захотелось смахнуть его и растоптать. У него в квартире туалет выглядел куда веселее и богаче, там была даже полка с несколькими книгами, висели цветные календари, которые раздавали клиентам в банке, и над дверью был прикноплен большой плакат, изображавший трех обезьян, одетых, как люди. Он вздохнул, прислушался, слышны ли отсюда голоса в гостиной, и стал с облегчением освобождаться, старательно направляя струю на стенку туалетной чаши, а не в воду, чтобы производить поменьше шума, и терпеливо ждал, пока не опустошил себя до последней капли, и ручку тоже потянул легко и осторожно, но вода все равно вырвалась из бачка с оглушительным ревом. Он торопливо вышел, погасил свет и вошел в соседнюю с туалетом ванную комнату, которая тоже выглядела по-спартански, но при этом вполне чисто. Тщательно моя руки, он думал о побывавшей здесь смерти и о том, не осталось ли на этих стенах чего-нибудь от ее покойного мужа, потом заглянул в шкафчик с лекарствами — не найдется ли там что-нибудь знакомое, что позволит ему поглубже заглянуть в жизнь появившейся на его пути женщины? — но ее аптечный набор оказался весьма скромным: несколько тюбиков кремов, залежавшиеся пластинки аспирина, липкий пластырь и обычное средство от изжоги. Там был еще пакетик из поликлиники с маленькими красными таблетками, которые показались ему знакомыми. Свое лицо в зеркале он рассматривал неторопливо и внимательно — восточные кудри, красивые глаза, — уж если он не просто гость, а кандидат в женихи, у него есть право осмотреться без спешки.

В гостиной между тем разговор продолжался с прежней естественностью — там, похоже, не торопились воспользоваться его отсутствием, чтобы посудачить о нем за глаза. Он медленно прошел по коридору, заглянул в спальню — обои выглядели немного выцветшими, придется менять, — увидел в открытом окне далекие дома со светящимися окнами и темное ущелье, непонятно было, куда оно ведет, — возможно, соединяется с тем, что у его дома, — возле кровати были небрежно брошены розовые домашние туфли. Тут он почувствовал какую-то растерянность в гостиной, — видимо, за ним все-таки наблюдали, но вместо того, чтобы вернуться туда, заглянул направо, в ярко освещенную комнату. Там, на узкой подростковой кровати, лежала девочка лет тринадцати, удивительно похожая на мать, — у нее были такие же гладкие и прямые, хотя и более темные волосы и такие же по-китайски разрезанные глаза, но другого цвета, — она читала книгу. Вот еще одна сирота — он вдруг вспомнил о своих детях и в неожиданном для самого себя порыве вошел. Он тут же почувствовал, спиной, что позади него, в гостиной, наступило полное молчание. Он кивнул девочке — было непонятно, она болела или просто так лежала, положив под голову вышитую подушку, — и ласково заговорил с ней, даже присел на кровать, расспрашивая ее о книге, которую она держала в руках, и одновременно разглядывал комнату и вид, открывавшийся из окна, с удивлением и радостью угадывая вдали — так ему показалось — многоэтажное здание дома престарелых на соседнем склоне западного Кармеля. Потом он попрощался с девочкой, которая показалась ему очень разумной, но немного грустной, и неторопливо, не поднимая головы, вернулся в гостиную. Он сразу же ощутил, что его окружила какая-то новая теплота, а у дедушки в глазах даже, кажется, слеза сверкнула. Он стал расспрашивать о девочке, и все родственники разом заговорили о ней с большой любовью. Он немного рассказал и о своих детях. Вечер продолжался в том же приятном духе, но время было уже позднее, и он поднялся и вышел вместе с братом советницы и его женой, они проводили его к машине и снова выразили удивление, что он пришел без плаща. «Я азиат», — сказал он. Отъезжая, он увидел в зеркало заднего обзора, что они возвращаются обратно в дом — видимо, торопясь поделиться впечатлениями.

27

Ветер утих, и ночь прояснялась, тяжелые темные листья устилали дорогу. Молхо был доволен собой, он даже испытывал какую-то неожиданную радость, оттого что прошел испытание, хотя и не знал, в чем оно состояло. Он был особенно горд тем, что решился войти в комнату девочки, — нет сомнения, именно это окончательно покорило их сердца. Как странно — прошло всего два с половиной месяца после смерти жены, а он уже вовсю ухаживает за другой женщиной! Он не сразу направился домой, а проехал сначала пустынными улицами на западный Кармель и постоял возле дома престарелых, пытаясь опознать отсюда то место, где только что гостевал, но в темноте ничего нельзя было различить, и он разочарованно вернулся домой. Было уже за полночь, и его мучила сильная изжога, как будто все внутри пересохло от пережитых волнений. Он открыл холодильник, поискал, чем бы утолить жажду, съел изрядную порцию розоватого мороженого, припомнив, как в детстве, в Иерусалиме, мать всю зиму не разрешала ему есть мороженое, снова вздохнул и отправился спать.

Утром он проснулся с ощущением праздника, которое, однако, было омрачено тревожным беспокойством — ну вот, теперь от него будут ждать очередного знака, на него будут давить, и не только она сама, но и вся ее семья, и в любом его самом маленьком жесте выискивать скрытый смысл, а ведь ему нельзя спешить, он еще не готов, и, между прочим, еще не исключено, что та сваха, которая звонила ему несколько недель назад, позвонит ему снова. Разве он может сразу же обязаться? Дети, а главное — теща наверняка подумают, что он давно уже тайком встречался с этой юридической советницей и только ждал смерти жены, чтобы обнаружить свою связь прилюдно. Он мучительно размышлял об этом всю субботу, пока развешивал постиранное белье