Когда появилась метка богини, кожу тоже жгло и ничего не помогало в течение суток. Правда боль сильной была только вначале. Тут такой же «эффект»? Только вот это не объясняет… ничего собственно.

— Почему она… такая?

Я просто не могла нормально выразить словами действительность, которая превзошла все мои ожидания. Такое разве что забинтовать можно, чтобы спрятать. Видит богиня, я с такой печатью, как заклеймённый воришка смотрюсь.

— Род древний, — нагаасур невозмутимо пожал плечами. Он вообще был абсолютно спокоен, только смотрел на меня пристально, словно искал что-то. — Состав наследников крови при вступлении в брак не меняется, поэтому такая печать. И у сыновей наших такая же будет. А вот если бы я женился на кэрре Акеше, как она того хотела, то у моих детей, если бы они вообще были, печать рода набирала силу с самого начала.

— То есть она ещё и что-то значит, — потрясённо выдохнула я.

Это что же получается: если бы у меня было четыре мужа и все из разных кланов, то «браслетов» на руке появилось несколько и все своей толщины? Бедные нагаасурии! Как они ходят с такими-то украшениями? Или прячут под длинные рукава? Как-то отводят взгляд или же наоборот городятся ими?

— Силу магии, передающуюся из поколения в поколение по крови, положение в обществе. Ну и так некоторые особенности рода.

Акайо говорил, как само собой разумеющееся, а у меня волосы на голове зашевелились. И не от страха на этот раз. Осознание того, как много мне стоит выучить, чтобы не попасть впросак, откровенно напрягало. У нагаасуров не просто своя религия и законы, у них ещё и нюансов столько, что мне привыкшей к паре сотен заповедей такое и не снилось! А я ведь думала, что обряд будет самым страшным в моей жизни. Ан нет, наверное, самым приятным.

— Что? — не выдержала я пристального взгляда.

— Не пойму, что в тебе такого, — честно признался Акайо.

У меня даже силы от злости появились. И это он заявляет мне после того, как они вчетвером… И ведь каждый раз у него проскальзывает такое двусмысленное, что можно понять, как «жениться на тебе не хотел, но пришлось». И что мне теперь, до конца жизни это припоминать будут?!

— А знаешь, что… — запальчиво начала я.

— Не в том смысле, Девочка, — перебил он меня. И снисходительно добавил: — Тебе же Кэйташи объяснял, что моя сущность спит, и магии у меня нет. Практически. Единственное, что мне всегда удавалось воздействовать на противоположный пол при близком контакте. Призвать к какому-то одному действию, разбудить желание. Ничего серьёзного. А вот с тобой во время обряда не получилось.

— Как Кэйташи?

— Нет. Намного слабее. Да и брату без разницы пол собеседника. Он может внушить что угодно, если сильно постарается и остаться при этом незамеченным. Я так не могу.

Кивнула, принимая объяснение, и даже немного успокоилась. Значит, до самой старости тыкать свадьбой меня не собирались.

— А то, что глаза чернеют? — осторожно начала я.

— Тебе лучше? Атсуши добавил в воду каких-то трав, которые должны снизить действие отвара. Портал в этом городе есть, но только в сторону столицы. Хотелось бы уже отправиться и хотя бы позавтракать.

— А здесь нас больше кормить не будут? — не поняла я. — Или нам на этот раз от жителей всего города придётся удирать.

В помещение вполз Атсуши с весьма предовольным видом. И, кажется, от братьев вообще никакой разговор утаить нельзя, потому что ответил именно он, словно стоял и подслушивал под дверью.

— Не придётся, Маргарита. Никто не станет связываться. Но если ты хочешь убедиться, что Кэйташи не разорвут разгневанные жители города, то советую всё-таки поторопиться. Понтифик клянётся, что если шум под дверьми храма не стихнет, то он снова призовёт богиню, но на этот раз по наши души.

Я испуганно дёрнулась и ту же плюхнулась обратно в воду. Сил в теле не чувствовалось. Ныла каждая клеточка. Акайо поджал губы, укоризненно посмотрев на брата. Тот ничуть не смутился, помог мне выбраться из воды, подняв на руки, и сказал:

— Прости, Маргарита. Пару суток придётся побыть без укрепляющего зелья. Да и вообще без всех зелий. Максимум травки в воду. Понтифик не признался из чего состоит тот отвар, который ты пила во второй половине обряда, а смешивать, когда в организме неизвестно что и какая реакция будет, я не горю желанием. — Он извиняюще улыбнулся и добавил: — Зато я знаю, кто способен сделать массаж, который легко поднимет на ноги даже мёртвого.

Почему-то сразу подумала на Кэйташи. Печально вздохнула над своей обнажённостью и смирилась. Мужья уже и видели, и щупали. Правда, щеки немного обожгло. Видимо травки в воде слегка помогли.

— Надо будет тебе иммунитет привить к яду брата. Будет проще и спокойнее. И тебя отравить сложнее и лекарства смешивать можно. Всё-таки я не лекарь. Да и на Акайо же ничего не действует, чем его только не травили. Так что лишним точно не будет.

Акайо хотел что-то сказать, но Атсуши уже полз к выходу, схватил с ручки двери полотенце, обернул им меня и только тогда бросил, не оборачиваясь:

— Кстати, Кэйташи шепнул, если поправить финансовое состояние храма, то понтифик закроет глаза на некоторые мелочи.

— Это же храм! — не понял Акайо.

— Который расположен на отшибе цивилизации. Содержание из столицы приходит маленькое. Горожане заходят не часто. Пожертвования опять же никакие.

Атсуши улыбнулся, а я так и представила, как лицо старшего из братьев медленно вытягивается, и тоже хихикнула. Настолько бедственное положение храма, чтобы можно было закрыть глаза на поведение моих мужей, я себе и представить не могла. Живот жалобно забурчал и, не на что особо не рассчитывая, я поинтересовалась:

— А с завтраком совсем никак?

— Прости, Маргарита, но как-то мне не хочется, чтобы мне в тарелку как минимум плюнули.

И вроде бы все хорошо, но после посещения города нагаасуров осталось неприятное ощущение. Надеюсь, с местом постоянного жительства мне повезёт больше.

Под дверью храма действительно собралась толпа. То ли мы задержались во время обряда, то ли хозяйку гостевого дома освободили раньше, чем рассчитывали братья, но нас встречали. И хотелось бы сказать с хлебом и солью, но увы. Хорошо хоть не с вилами и граблями. Нагаасуры разделились на группы, наверное, по каким-то своим предпочтениям, но главным было не это. Впереди толпы практически у самого входа стояли мужчины с верёвками в руках и словно ждали команды. К слову, дождались.

— Взять его! — послышался визгливый гневный выкрик.

И толпа расступилась, давая возможность рассмотреть ту, которая и командовала этим сбором. Кэрра Сакамото на этот раз предстала перед нами в весьма эффектном виде. Она и с хвостом привлекала внимание, но блестящее, струящееся до земли платье цвета фуксии и кожаная плётка в руках делали её неотразимой. В том смысле, что даже я с трудом отвела взгляд от плётки, которой она похлопывала себе по ладони и посмотрела на мужей, ожидая худшего.