Ведь не мой типаж она. Совершенно. Худенькая, хрупкая, низенькая. Веса в ней меньше, чем в Арчи. Девочка, короче, элитная. Не мой формат. Но постоянно ловлю себя на том, что глаз отвести от нее не могу. Как приклеенный!

«Пилка» из Милки выйдет в отношениях знатная. Знаю я таких, как она. На такой там, где сядешь, там и слезешь. За словом в карман не лезет, и на один твой аргумент десять своих выдаст. Но даже это не останавливает меня от созерцания этого прекрасного юного создания.

Именно, Миха, ключевое слово «юного». Запомни и на подкорку себе выбей – не по годам тебе эта ягодка. Для другого она рощена.

– Согрелась?

– Немного. Сколько времени?

Отставляю пустую кружку и бросаю взгляд на наручные часы:

– До хрена. Скоро начнет светать.

– Может, мы все же пойдем до дома? Как-то мне тут, – оглядывает полянку, – тревожно. Нас точно никто не съест?

– Со мной – не съест.

– Почему это?

– Потому что я так сказал.

– Может, вас тут еще каждый медведь знает? – фыркает коза.

– Знает. Шкуру дома видела?

– Вы сказали, что она искусственная, – морщит нос девчонка, отмахиваясь от очередного роя мошкары.

– А ты заканчивай людям на слово верить. Не доведет тебя это до добра. Ладно, давай в палатку, – приказываю. – Спать пора.

Удивительно, но принцесса слушается и заползает, куда велено. Я тушу костер и собираю сумки. Ныряю в палатку, кидая вещи в район головы спальника, девчонка застыла на коленках посередине и глаза свои таращит. Интересуется:

– Это что?

– Спальный мешок.

– А почему один? – хмурится.

– Потому что я не собирался тащить два. Знаешь ли, не легкая ноша с такой скоростью. Скажи спасибо, что он вообще есть, – выдаю зло. – Ложись.

Мнется. Да что же за напасть-то такая? Шаг вперед и два назад.

Вздыхаю и, огибая ее, расстегиваю молнию, забираюсь в мешок. Благо, он не маленький. На заказ шили под мои размеры.

– Иди сюда, – хлопаю ладонью рядом с собой.

Девчонка сглатывает. Передергивает плечами:

– Може,т я лучше… ну, у костра.

– Нет уже костра. Я его затушил.

– Зачем?!

– Затем, что с твоим везением нам сжечь тайгу, как не хер петь, Милка!

– Не пойду. Не лягу.

Не пойду, не лягу – детский сад!

– Решила замерзнуть? Пожалуйста, дело твое, – устраиваюсь удобней, – только учти, труп твой хладный я оставлю здесь на съедение волкам. С собой в деревню не потащу.

Милка меняется в лице, бледнеет моментом. Но наконец-то заканчивает ломаться и заползает ко мне в спальник. Укладывается под бочок, повернувшись спиной.

Я замираю, прислушиваясь к ней. Девчонка лежит и не дышит. Молнию мешка упрямится, не застегивает, чтобы ближе ко мне не двигаться. Едва задницу свою вместила, прикрыв. Мне то по барабану, а вот ей скоро станет ощутимо холодно.

Ладно, подождем…

Ухмыляюсь и закрываю глаза, складывая руки на груди. Считаю до десяти. На восьми Милка пищит:

– Миш, ты спишь?

– А ты бы уснула под стук чужих зубов?

– Я опять замерзал, – жалуется принцесса.

Еще бы. В футболке, шортах и с расстегнутым спальником. Убийство какое-то!

– Спальник застегни. Теплее станет. Я не чахоточный, не переживай.

– Честное слово?

– Ага, – фыркаю, – честное пионерское.

– Ладно… – двигается чуть ближе ко мне девчонка, застегивая молнию. А потом тут же отодвигается, всем телом в мешок вжимаясь. Смешная такая. Святая простота. Как будто с мужиком под боком ни разу не лежала. Господи, не знай я, что Милка – девушка достаточно взрослая, подумал бы, что она девочка до сих пор. Уж больно пугливая и осторожная. Не тактильная или такой прикидывается.

– Так-то лучше, – бурчу, – спокойной ночи.

– Мхм, – блеет моя овечка, – и вам того же…

То “вы”, то “ты”, аж голова кругом.

Я чуть меняю положение тела и закрываю глаза. Милкина попка едва касается моего бедра. Пытаюсь выровнять дыхание и уснуть. Мне это даже уже почти удается, когда понимаю, что мелочь под боком опять клацает от холода челюстями и дрожит. И что самое охеренное – ее дрожь передается и мне. Полный здец!

Делать нечего, одним рывком притягиваю ее к себе ближе. Толкается.

– Не трогайте меня! – шипит. – Вы чего?!

– Я тебя сейчас выкину отсюда! Будешь мне тут толкаться, – рычу, и она тут же затихает.

Нет, так дело не пойдет. У нее реально зубы стучат. Пора переходить к крайним мерам. Заодно и проверю, чего она на меня так действует “отупляюще”. Приподнимаюсь, стягиваю с себя футболку, подкладываю себе под голову.

– Снимай давай, – командую ей.

– Ч-чего? – поворачивает голову в мою сторону.

– Снимай футболку с кофтой.

– Да с какого… – хорохорится принцесса.

– С такого. Греть буду. Давай, или ты захотела воспаление получить?

Она, немного подумав, хватается руками за низ футболки и стягивает с себя вместе с моей толстовкой, оставаясь в одном бюстике.

Ну, вот, Миха, проверочка на прочность подкатила. Каково будет спать с почти голой девчонкой, которая, звездец, как раздражает? А моментами так обескураживает, что не знаешь, чего больше хочешь: взять ее или прихлопнуть.

Под моим пристальным взглядом Милка повторяет за мной, подложив свою, вернее мою, футболку с кофтой под голову. Я ложусь, обхватываю ее за тонкую талию и укладываю рядом, спиной к себе. Застегиваю мешок, прижавшись к девчонке всем телом. Обхватывая руками. Она реально холодная. Но ничего, сейчас нагреется.

Лежит, застыла вся, как камень. Упирается своей круглой попкой мне в пах. Нос щекочут ее волосы. Кожа такая нежная, бархатная, касаться, пздц, как приятно. А еще ее запах заполняет легкие. Такой, совсем тонкий и еле уловимый. Нежный, сладкий… не духи. Это сама девчонка так пахнет. Как там говорит Димас? Факап! Полнейший факап! У меня реально начинает протекать крыша, потому что в паху становится тесно. И если она сейчас почувствует это, вылетит из палатки быстрее пули и будет все четыре часа до деревни бежать на сверхскоростях.

Собираю всю свою силу воли в кулак, сосредоточившись на совершенно не возбуждающих темах. Прислушиваюсь. Дышит. Уже ровно и размеренно. Отогрелась и уснула. Прежде чем отключиться самому, разрешаю себе