Резкая боль показалась заслуженной за все мои неудачи. В постели вдвоем было жарко и тесно, тяжелые полосатые покрывала источали душный застарелый запах мускуса и амбры. Хотелось оттолкнуть мужа и убежать мыться, долго-долго себя тереть, чтобы показалась новая кожа. Чистая, нетронутая. Шадар тяжело дышал и целовал мою шею мокрым, горячим ртом. Я молилась, чтобы поскорее оставил меня.

Не знаю, сколько времени прошло, для меня – вечность. Шадар заснул, обнимая меня здоровой рукой, но я осторожно выбралась из- под смятого одеяла, натянула домашнее платье и прибрала волосы. Внутри заворочал сяголод, хотелось прокрасться на кухню и хоть что-то от свадебного угощения ухватить.

Эмель мыла тарелки у фонтанчика. Завидев меня, осуждающе покачала головой.

– И чего прибежала? Управимся без тебя. Вот муж проснется и пойдет искать. Не стыдно?

– Найди мне поесть, – жалобно попросила я, кутаясь в черный платок с бахромой.

– Умойся сперва, – сочувственно сказала Эмель. – Смотреть жалко.

Мы сидели под старой грушей и ели холодное мясо, выбирая подливку кусками лепешек. Потом младшая жена Вакида прибежала, начала взахлеб рассказывать городские новости.

– У Абдуллы один человек взбесился. Где-то нашел "калаш" – пострелял охрану, выпустил трех пленных русских солдат. Сбежать в город им не дали, так они захватили склад с оружием и не подпускали никого. Требовали, чтобы русский посол пришел и забрал их с собой. Абдулла очень разозлился. Он приказал склад взорвать, вокруг уже толпа людей собралось. И из посольства тоже приехали. Стали договариваться, но русских не хотели живьем отдавать. Нельзя было про них знать никому.

– Что же с ними стало? – холодея, спросила я.

– Разное говорят, – вытаращила глаза Хаима. – Все слышали большой взрыв. Много народа погибло в центре. Сейчас военные все оцепили, ищут тела.

В ворота застучали, остервенело залаял пес. Эмель побежала за мужем, а я вернулась в спальню. Шадар уже одевался.

– Ты знаешь, что сегодня случилось в городе? – спросила я.

– Конечно, – пробормотал он. – Твой русский много шума наделал. Достойная смерть, я бы поступил так же. Но я жив и теперь мы с Абдулем в расчете, можно уходить.

Я не двинулась с места, словно ждала объяснений. Шадар обхватил голову руками, потом протер ладонью лицо, прогоняя наваждение сна. Глаза его смотрели холодно и свирепо.

– Что тебе еще сказать? Да, я принял в этом прямое участие. Враг моего врага – мой друг. На время. Пока полезен. Самому мне к Абдулю не подобраться, а твоего русского уже считали выжившим из ума. Хуже скотины. Осталось только подсказать насчет склада и пленников… Хватит, Мариам! Скоро забудешь Тугаб, как дурной сон. У нас начнется новая жизнь.

Мне очень хотелось ему верить.

Глава 19. Возвращение

Шадар одел мне на шею тяжелую золотую цепь, еще дал кольца и серьги, завязанные в платок. Велел спрятать и держать всегда при себе, как и банковскую карту.

– Со мной всякое может случиться! Ты не должна остаться без денег.

При выезде из города нас остановили для проверки документов. На границе Махраба собралась огромная толпа беженцев. Рядом был разбит палаточный городок. Видимо, ждать приходилось долго. Я заметила плакаты с красным крестом, российские флаги и другую символику миротворцев. От жары у меня кружилась голова. Шадар отвел меня в тень пыльной грузовой машины и принес воды.

– Скоро вернусь! Надо оформить документы и договориться, чтобы нас пропустили быстро.

Вокруг кричали женщины, плакали дети, ругались мужчины. Потом раздались автоматные очереди, толпа рванулась вперед, сминая заграждение. Раздался глухой взрыв. Я не знала, куда мне бежать, заползла под грузовик и закрыла глаза. Не знаю, сколько прошло времени. Помню, что меня уложили на носилки и долго куда-то несли, потом мужчина на разных языках пытался узнать мое имя.

Я отвечала по-саржистански, просила найти мужа, но в палаточном городке царила суматоха. Шадар исчез. Меня и других женщин отвезли в фильтрационный лагерь на границе с Саржистаном, а через два дня дотошных проверок отправили на родину. Так я попала в Чарган и вернулась в дом тети Хусы после долгой разлуки. Сбольшой тревогой постучала в знакомые ворота.

Думала, если не пустит в ограду, сяду на землю – и пусть тетя Хуса зовет соседей, чтобы вытолкали на дорогу бродяжку. Сама с места не сдвинусь. Некуда мне идти. Поселок будто вымер. Не видно людей, только худой рыжий пес роется в канаве.

Тетя Хуса долго вглядывалась в мое лицо, медленно ощупывала взглядом одежду. Потом сухо спросила:

– Ты замуж вышла, Мариам?

– Да. Муж за мной после приедет, – сбивчиво пояснила я. – Сначала должен получить документы. Пустишь пожить у вас? Я заплачу. У меня есть деньги.

Тетя Хуса нехотя отворила ворота, пропуская меня внутрь. Бесцветным голосом пояснила:

– Живи, места не жалко. Алим умер, мне помощь на бахче пригодится.

Ужин показался скромным – тушеные овощи и сухой лаваш. Ребятишки поглядывали на меня с любопытством, а я ничем их угостить не могла. Так стыдно.

– Как бы завтра добраться до райцентра? У меня деньги на карточке, в Чаргане же нет банкомата?

– Автобус не ходит уже вторую неделю. Совсем про нас забыли. Бабашев магазин прикрыл, уехал. Еле выживаем, – жаловалась тетя Хуса.

Я показала золотые украшения, которые оставил Шадар. Спросила с надеждой:

– Сможем продать?

– За мешок муки… Жалко. А дороже никто здесь не возьмет.

Все-таки она взяла у меня одно золотое кольцо и ушла к знакомым, в сумерках принесла яйца, масло и сыр. А я с благодарностью вспоминала Шадара, не приходится сидеть на шее у родни.

На самом деле я мало верила и ждала, что муж приедет за мной. И когда думала о его вероятной гибели, душа леденела. Горное селение и чужой город вспоминались кошмарным сном, только образ почтенного Мусы и русского солдата оставались светлыми пятнами… или кровавыми. Свадьба Айзы словно в другой жизни прошла. Когда я была еще веселой, невинной девочкой, ждала от жизни мира и любви.

Как-то вечером после садовых работ навалилась усталость, сердце затосковало. Я написала письмо Тамаре Ивановне в Курганскую область. Сами собой строки сложились в короткий рассказ о встрече с Мишей. Но завет его исполнить не смогла, окончила письмо сказкой, будто Миша ушел на секретное задание, очень важное для всех нас, простых граждан Саржистана.

Тетя Хуса завтра едет в райцентр, купит марки и отправит мое письмо в Россию. Обратный адрес я не стала указывать. Если Тамара Ивановна будет расспрашивать о сыне, я долго обманывать не смогу, и правду писать не