в седлах и метили в вездеход из ружей. Тэннер их перестрелял.

Кое-кто еще трепыхался. Черт уже хотел ехать дальше, как вдруг один из раненых поднялся, сделал несколько неверных шагов и снова упал.

Рука Тэннера помедлила на рычаге переключения скоростей.

Девчонка!

Секунд пять Черт раздумывал, потом выскочил из кабины и побежал к ней.

Один из байкеров привстал на локте и потянулся к ружью, валявшемуся на дороге.

Тэннер бежал с пистолетом в руке и на бегу выпустил в упрямца две пули.

Девчонка ползла к байкеру, чье лицо буквально смело выстрелом. Освещенные кормовыми огнями вездехода, на дороге вокруг Тэннера корчились другие тела. Повсюду — кровь и черная кожа, стоны и мерзкая вонь горелого мяса.

Тэннер остановился возле девчонки, и та шепотом обложила его.

Она была вся в крови, но, по-видимому, исключительно в чужой.

Тэннер вздернул байкершу на ноги, и глаза ее заволокло слезами.

Все прочие были убиты или умирали. Черт подхватил девчонку и понес к машине. А там откинул спинку пассажирского кресла и уложил гостью, перебросив оружие на заднее сиденье — вне пределов досягаемости.

Наконец он завел мотор, и вездеход тронул с места. На экране заднего обзора Черт увидел, как двое байкеров поднялись и тотчас снова упали.

Девчонка оказалась высокой, с длинными нечесаными волосами цвета сырой земли. Тэннер отметил, что у нее волевой подбородок, широкий рот и темные круги под глазами. Лоб пересекала единственная неприметная морщинка, и все зубы были на месте. Вся правая сторона лица пылала, как от ожога. Левая штанина порвалась и выпачкалась в грязи. Тэннер догадался, что девчонку зацепило краем огненной струи, и она свалилась с байка.

— Ты в порядке? — спросил он, когда судорожные рыдания на пассажирском сиденье перешли в тихое похлюпыванье.

— Тебе-то что? — огрызнулась байкерша, поднося руку к щеке.

Черт пожал плечами:

— Так, просто по-дружески интересуюсь.

— Ты угрохал почти всю мою кодлу!

— А они бы что со мной сделали?

— По дороге размазали, мистер, если б не твоя супертачка.

— По правде, она не моя, — признался Тэннер. — Это собственность Калифорнийской державы.

— Не может быть, чтобы эта штука притащилась сюда из Калифорнии.

— Хрен-то! Я сам всю дорогу сидел за рулем!

Девчонка села и принялась растирать ногу.

Тэннер закурил.

— Угостишь сигареткой? — попросила байкерша.

Черт отдал ей раскуренную и взял другую. Когда он передавал сигарету, девица уставилась на татуировку.

— Что это?

— Мое имя.

— Черт?

— Угу.

— Где это тебя так обозвали?

— Папаша постарался.

Некоторое время они молча курили.

— Чего тебя понесло на Дорогу? — полюбопытствовала байкерша.

— Иначе меня никак бы не выпустили.

— Откуда?

— Из дома, где окна в клеточку. Срок мотал.

— И тебя отправили гулять? Почему?

— Из-за большой хворобы. Я везу вакцину Хавкина.

— Ты — Черт Тэннер.

— А?

— Ведь твоя фамилия Тэннер, да?

— Верно. Кто тебе сказал?

— Слыхала о тебе. Все думали, ты погиб во время Большой Облавы.

— И напрасно.

— Как это было?

— Без понятия. Я тогда уже носил полосатый костюмчик. Потому покамест и топчу землю.

— А меня чего подобрал?

— Во-первых, ты чува, а во-вторых, заломало глядеть, как ты подыхаешь.

— Спасибочки. Пожрать ничего нету?

— Есть, а как же. — Он ткнул пальцем в сторону холодильника. — Угощайся.

Девчонка мигом набросилась на еду.

— Как тебя там звали? — осведомился Тэннер.

— Корни[5], — пробубнила она с полным ртом. — Это сокращенное от Корнелии.

— Ладно, Корни, — усмехнулся Тэннер. — Как наешься, начинай рассказывать про дорогу отсюда до Бостона.

Она кивнула и, быстренько дожевав, взялась за дело.

— Тут полно других команд, так что лучше заранее готовься к мочилову.

— Я всегда готов.

— Экраны показывают, что творится со всех сторон, да?

— Точно.

— Хорошо. Тут дорога более-менее приличная. Скоро будет большая воронка, а потом пара вулканов.

— Впитал.

— После них — ничего такого, чтобы стоило дергаться, только «Регенты», «Дьяволы», «Короли» и «Любовники». Вроде бы все.

Тэннер кивнул:

— Народу там много?

— Наверняка не знаю, но самая большая банда — «Короли». Их пара сотен.

— А твоя как называлась?

— «Жеребцы».

— Что ты теперь собираешься делать?

— Что скажешь.

— Ладно, Корни. Выпущу тебя, где захочешь. А не захочешь, никто не мешает прокатиться со мной в город.

— Я тебя за язык не тянула, Черт. Теперь куда ты — туда и я.

Голос у девчонки был низкий, слова она цедила медленно, и тон слегка царапнул слух Тэннера. Длинные ноги, налитые бедра под джинсой в облипку… Черт облизнул губы и внимательно осмотрел экраны. Неужто ему и впрямь хочется ненадолго оставить девчонку при себе?

Дорога вдруг намокла. По всему полотну валялись сотни рыб, а с неба падали все новые и новые. Над головой заворчал гром. На севере заполыхало синее зарево.

Тэннер гнал вездеход во всю мочь. И тут со всех сторон оказалась вода. Она хлестала по крыше, плескалась вокруг, заливая обзорные экраны. Небо вновь почернело, и под его сводами разнесся тоскливый вой баньши[6].

На крутом повороте Тэннера занесло, и он включил фары.

Дождь перестал, но вой продолжался еще четверть часа и наконец перерос в оглушительный рев.

Девчонка, не отрывавшая глаз от экранов, время от времени косилась на Тэннера.

— Что ты думаешь делать? — наконец не выдержала она.

— Обогнать бурю, если смогу.

— Впереди темнотища, и конца ей не видать. Сомневаюсь, что у тебя выгорит.

— Я тоже, но что еще делать?

— Где-нибудь перекантоваться.

— Если знаешь где, покажи.

— В нескольких милях отсюда есть одно местечко — мост, и под него можно затариться.

— О’кей, это то, что надо. Свистни, когда его увидишь.

Девчонка, стянув башмаки, растерла ступни. Тэннер дал ей еще одну сигарету.

— Эй, Корни… слышь… справа от тебя — аптечка. …Ага, эта. Там наверняка найдется, чем смазать тебе мордаху, чтоб не болело.

Корни отыскала какой-то тюбик, втерла часть его содержимого в щеку и, довольно улыбаясь, вернула остатки на место.

— Ну, полегчало?

— Да. Спасибо.

Сверху посыпались камни, синева разливалась все шире. Небо пульсировало и пламенело.

— Не нравится мне эта буря.

— Мне они вообще не по вкусу.

— На той неделе жутко колбасило.

— Ага. Я слыхала, ветры вроде как пошли на убыль и небо очищается.

— Неплохо бы, — заметил Тэннер.

— Тогда мы могли бы увидеть, каким оно было когда-то — все время голубое и в облаках. Знаешь про облака?

— Слыхал.

— Такие белые пухлявые штуки, они плывут себе мимо и плывут… а иногда становятся серыми. Из них ничего не падает на голову, кроме дождя, и то не всегда.

— Угу, знаю.

— А в Лос-Анджелесе ты их когда-нибудь видел?

— Нет.

Появились желтые прожилки, черные полосы начали извиваться, как змеи. По крыше и капоту вездехода