был найден на территории подконтрольной его повелителям, а значит юридически он становится собственностью Дома хозяев Криса. Конечно только если сам Император при поддержке большинства Конгресса не примет решения об изъятии объекта, тогда Дом Рока ничего не сможет сделать. Как я понимал сложившуюся ситуацию на театре военных действий, сейчас Дом Глоссов пытается подвести ситуацию именно к этому. Если у них это получится Род Рока будет окончательно растоптан и унижен.

– Мы сможем разорвать связь между объектом и Чолоком? – спросил Крис.

– Не получится. Мы уже пробовали, – покачала головой Обелия. – Пока демон не осушит артефакт досуха, его связь с ним будет неразрывна.

Ничего себе, – подумал я. Подобного слияния Жилы и энергии Эмматериума мне еще не приходилось не видеть. Насколько мне не изменяет память, аналогов этому не бывало за всю историю войн с Бездной.

– И какой выход из всего этого? – Крис вопросительно взглянул на Механикума.

Ответ последовал незамедлительно: – Уничтожить Чолока. Потому что сам артефакт мы уничтожить не можем. Если погибнет демон есть шанс что всплеск Эмматерии уменьшится и это даст нам возможность вывезти объект с Кадора.

Крис кивнул. В данной ситуации Роду Рока жизненно необходимо было избавиться от опасной инопланетной штуки. Правящий Дом находился на грани поражения, а значит и полного уничтожения. Император и Конгресс не прощали ошибок. Единственный шанс на выживание давала только победа в войне с демонами. Для этого нужно было изгнать их с планеты. Только так Правящий Род подтвердит свое право на власть.

Пока у них это не очень получалось.

– Но есть и хорошие новости, – вдруг обратилась ко всем Обелия. – Недавно удалось обнаружить приблизительно местонахождение Чолока.

Тут уже радостно встрепенулся я.

– Где? – я буквально вонзил взгляд в Механикума.

– Два дня назад группа разведчиков отправилась на зачистку крупного гнезда демонов. Во время операции они столкнулись с неизвестной силой уничтожившей весь отряд. Выжил только один. Он сообщил, что их атаковало существо с желтыми глазами наделенное огромной ментальной силой.

– Этот разведчик еще жив? – заинтересовано спросил Малк.

– Да, – кивнула Обелия. – Он при смерти, но еще дышит. Правда с его рассудком не все в порядке. Солдат постоянно бредит и у него галлюцинации. Усматриваются все признаки заражения хворью Хаоса.

Хворь Хаоса – опасная болезнь сводящая с ума целые планеты, если вовремя ее не изолировать. Распространяется очень быстро. Основные симптомы: галлюцинации, умопомешательство, склонность к убийству. Только священная Инквизиция может вылечить эту болезнь и то лишь на ранних стадиях. Если больной находился на последних стадиях, его необходимо было уничтожить, а тело сжечь в священном огне. Единственный Орден, который специализировался на борьбе с этим недугом – это Орден Белых Рун. Только они знали нужные ритуалы.

– Его изолировали от остальных? – строго спросил я.

– Конечно, – незамедлительно ответила Механикум. – Сразу же как были выявлены первые признаки болезни, солдата поместили под строгий карантин.

Меня успокоили ее последние слова. Только всеобщей эпидемии нам не хватало на этой многострадальной планете. Но разведчика все равно необходимо было допросить. Он единственный кто воочию видел Угрозу 15 Уровня и остался жив. Сведения, которые он может сообщить будут весьма полезны.

– Отведите меня к нему, – незамедлительно потребовал я.

Обелия послушно кивнула:

– Следуйте за мной. Лазарет находится недалеко от моего комплекса. Дорога не займет много времени.

Путь до медицинского бункера действительно занял немного времени. К нему мы прошли подземными туннелями вырытыми специально, чтобы соединить лабораторный комплекс с медицинскими учреждениями.

Правда, чем ближе мы подходили к лазарету, тем отчетливей слышались содрогания почвы над нами. Поверхность базы уже вовсю обстреливалась артиллерией противника. Единственным безопасным местом оставались подземные туннели. Вскоре я заметил, что воздух стал спертым, а проходы, по которым мы ходили становились все уже. Стены буквально давили со всех сторон. Для неподготовленного человека это было бы неприятно. Сразу проскальзывали мысли – а что будет, если потолок рухнет и ты окажешься погребенным под толщей земли, в полном одиночестве, без единого шанса выжить.

Наконец Обелия вывела нас к медицинскому бункеру. По ощущениям он находился даже глубже чем оставленный нами лабораторный комплекс Механикумов.

Пол и стены окружающих нас помещений были выкрашены в темно-зеленые цвета навевающие уныние и беспросветную обреченность. По обоим сторонам от прохода тянулись вдоль ряды коек с лежавшими на них людьми. В ноздри ударил острый запах медикаментов, под ногами постоянно плескалась темная вода. Присмотревшись, я понял что вода на самом деле была лужицами крови собиравшимися под кроватями.

В мой разум ударила неприятная волна ментальной боли. Я резко ощутил ужас, стоны боли и безысходную обреченность, которые испытывали находящиеся здесь живые существа. Сконцентрировавшись, я мысленно возвел стену в своей голове, чтобы заглушить неслышимые обычному слуху психические вопли искалеченных людей.

Обелия кивнула санитарке вышедшей к нам навстречу:

– Рада видеть вас в добром здравии. Мы пришли к раненому разведчику, которого доставили с Бледного Хребта двумя днями ранее.

– Он в дальнем конце, – ответила санитарка отстраненным голосом лишенным всяких эмоций. На ее сером от усталости лице, казалось жили одни глаза. – Мы поместили его в изолятор.

– Он жив? – уточнила Обелия.

– Да, – также безучастно ответила санитарка. – Но уже на грани. Лекарства пока еще поддерживают в нем жизнь. Правда, это ненадолго.

– Тогда поторопимся, – отозвался я.

Взглянув мне в глаза она кивнула без всяких эмоций, что немного меня ошарашило, как будто к ней каждый день наведываются гости из Инквизиции. Затем усталым голосом попросила следовать за ней.

Мы пошли долгой дорогой между рядами коек, которым казалось не будет конца. На каждой лежал раненый – обмякший в полузабытьи под действием успокоительных или кривившийся от боли, пока санитар перебинтовывал его раны. Некоторые находили в себе силы, чтобы приподняться, стараясь разглядеть незваных гостей.

Однако я понимал, что внимание большинства из тех, кто оставался в сознании, было приковано ко мне. Конечно же огромного человека в доспехах из багрового металла со знаками священной Инквизиции на груди местные солдаты еще не видывали. Несомненно, мало кому из них вообще доводилось видеть настоящего Инквизитора вблизи.

– Если для вас это имеет значение, больной не в том состоянии чтобы разговаривать, – начала санитарка.

– Он в сознании? – решил спросить я.

– То да, то нет.

– Подойдет.

Медик ничего не ответила, а вскоре мы подошли