Шрифт:
Закладка:
В июле 1998 года, согласно Федерации шахмат США, средний рейтинг 27 562 игроков, принявших участие минимум в двадцати турнирах, составлял 1337. Мастером считается игрок, дошедший до показателя в 2200. Крис перешагнул этот рубеж, когда учился в колледже. Рейтинг Дэна остановился на отметке чуть ниже 1800, когда тот учился в школе; с тех пор он не участвовал в соревнованиях. Сравнивая показатели двух игроков, можно примерно предсказать, кто у кого выиграет. Рейтинг формируется так, что шахматист, обходящий своего противника на 200 очков, на протяжении длительной серии игр должен набрать около 75 % очков (за победу дается одно очко, за ничью – половина). Если же разница в рейтинге достигает 400 очков, то предполагается, что более сильный игрок будет одерживать победу практически каждый раз.
Нет никакой шкалы, которая поможет узнать, насколько вы хороший водитель, бизнесмен, учитель или родитель по сравнению с остальными. Даже в сферах вроде юриспруденции и медицины сложно найти однозначно лучшего специалиста. Четкие критерии отсутствуют, поэтому завысить уровень своего мастерства проще простого.
В школе Дэн провел сотни игр и показал себя как игрок уровнем выше среднего, но при этом он никогда не обыгрывал мастера, так что у него не было бы шансов против Криса в турнирном матче. Крис же, в свою очередь, лишь однажды нанес поражение гроссмейстеру, и это при том, что однажды попал в топ 2 % лучших игроков по стране. Разница в мастерстве между игроками разных уровней слишком велика. Если вы систематически обыгрываете шахматиста, равного по «силе», ваш рейтинг повысится, а его понизится, и в следующих матчах прогноз будет уже в вашу пользу. В отличие от систем оценивания в других видах спорта, с шахматами все довольно точно: ради практических целей рейтинг является почти идеальным индикатором способностей игрока. Зная свой личный рейтинг и принципы его составления, игроки должны удивительно точно осознавать, насколько они компетентны. Но что же они в действительности думают о собственных способностях?
Вместе с нашим другом Дэном Бенджамином – тогда он был студентом в Гарварде, а теперь является профессором экономики в Корнеллском университете – мы провели эксперимент на Открытом чемпионате в Филадельфии, а потом на еще одном любительском турнире в Парсиппани, штат Нью-Джерси. Когда игрок шел к столу или выходил из зала, закончив игру, мы просили его заполнить небольшой опросник. В нем было всего два вопроса: «Сколько баллов составляет ваш рейтинг по последним оценкам?» и «Как вы считаете, каким должен быть ваш рейтинг, чтобы корректно отражать ваш текущий уровень?»[101]
Как и ожидалось, свой рейтинг игроки знали: половина указала его абсолютно точно, многие отклонились от нужной цифры буквально на пару очков. Поскольку шахматистам известна классификация, они должны так же правильно ответить и на второй вопрос – каким должен быть их рейтинг. Правильный ответ и есть их текущий рейтинг: система продумана так, что балловый показатель точно определяет уровень игрока. Но лишь 21 % участников нашего эксперимента согласился, что эти показатели совпадают. Примерно 4 % опрошенных сказали, что их рейтинг завышен, а 75 % оказались убеждены в недостаточной оценке своего мастерства. Степень уверенности игроков в своих талантах оказалась поразительной: согласно заявлениям, в среднем их рейтинг должен быть выше на 99 очков. То есть они всерьез верили, что смогли бы обыграть шахматиста с точно таким же рейтингом с отрывом 2:1 – это сокрушительная победа. Разумеется, в реальном мире наиболее вероятным исходом матча с игроком того же уровня будет ничья.
Чем же объяснить подобную самоуверенность при наличии четких данных о реальном положении дел? Всему виной явно не то, что игроки плохо разбираются в шахматах: в среднем каждый из них играл уже лет по 20. Некорректная оценка своих соревновательных навыков – тоже нет: все они участвовали в турнирах уже около 13 лет, а средний рейтинг составлял 1751 балл, что прилично превышает показатели игрока-любителя. Возможно, они плохо осознавали свой уровень (например, из-за недостатка практики)? Тоже вряд ли: для более чем половины опрошенных этот турнир был не первым за последние два месяца.
Возможно, игроки некорректно истолковали наш вопрос. Возможно, они попытались предсказать, каким их рейтинг станет после обновления системных данных. Корректировка происходит только после окончания турнира, и иногда публикация новых сведений занимает месяц или два. По этой причине уровень быстро продвигающихся по таблице игроков может постоянно быть заниженным в соответствии с официальными списками: рейтинг за ними не поспевает. Так что через год мы повторно проверили рейтинг участников нашего эксперимента: оказалось, что они остались практически на тех же позициях, что и в момент проведения опроса, на 100 баллов ниже в сравнении с собственной оценкой. Более того, через пять лет они так и не смогли достичь уровня, на который себя оценили. Самоуверенность игроков нельзя объяснить разумным ожиданием потенциального прогресса[102]. Несмотря на долгий и тесный опыт взаимодействия с рейтинговой системой, наши шахматисты просто переоценили свои возможности. Они стали жертвами третьей повседневной иллюзии – иллюзии уверенности.
В отличие от систем оценивания в других видах спорта, с шахматами все довольно точно: ради практических целей рейтинг является почти идеальным индикатором способностей игрока. Зная свой личный рейтинг и принципы его составления, игроки должны удивительно точно осознавать, насколько они компетентны.
Иллюзия уверенности имеет два характерных, связанных между собой аспекта. Во-первых, как в случае с шахматистами, она заставляет нас переоценивать свои способности, особенно при сравнении с другими людьми. Во-вторых – и Крис убедился в этом на своем опыте,
