– Чего ж они тогда ваше имущество делят? – усмехнулась попутчица, прихлебывая чай и морщась от бьющего в глаза солнца.

– Так то не они, то снохи, – вздохнул старик. – Жены попались под стать, обе генеральши по характеру, командуют… И дети… Ну, внуки мои то есть. У старшего два пацана, у младшего – девка и пацан. Все красивой жизни хотят, всем надо как-то жить, жениться, замуж выходить, а тут я еще копошусь, все не преставлюсь. Вот бабы-то и затеяли возню, соревнуются, кого я больше люблю, умасливают, думают, я кому-то одному квадраты оставлю. А я по гостям разъезжаю. Сейчас вот дома побуду пару недель и опять в дорогу, к младшему. Он ругается, что ты, папа, говорит, поездами, самолетом же быстрее. А я не могу самолетами сейчас, давление, и сердце уж не пламенный мотор. Как взлетаю, так в самый череп лупит. Отброшу концы в полете, чего доброго. Одно утешение, что к Богу поближе.

– Так, может, вам не ездить? Поберегли бы себя.

– А куда мне себя беречь? Для кого?

– Для детей. Пусть они к вам ездят.

– Да что вы? – закудахтал старик и замахал руками. – Они же, если приедут, так по закону подлости вместе, всем выводком, там настоящее светопреставление начнется. Начнут друг у друга кусок изо рта вырывать, доказывая, как сильно меня любят.

– А вы? – с интересом спросила собеседница. – Кому жилплощадь оставили, что они так за нее грызутся? Неужели не поделили по-честному?

– Да, конечно, поделил. Поровну, как полагается.

– Чего же они так грызутся? Скажите, что каждому достанется половина, и дело с концом.

– Так сказал. Но надежда умирает последней. Двести квадратных метров в самом центре города, это вам не баран чихнул. Да и, честно говоря, меня их войнушки забавляют. На настоящие-то мне уже не попасть, так хоть со стороны посмотрю. А вы, Риточка?

– Что – я?

– Вы как живете? Расскажите о себе.

Попутчица подарила старику кроткую улыбку, поставила стакан с трясущейся, как в ознобе ложечкой на стол, и начала неторопливый рассказ, наказав себе ни в коем случае не проболтаться, что она, собственно говоря, не Риточка.

* * *

Тогда, в Крыму, после прыжка Риты, Маша недолго пробыла в отупляющем оцепенении. Смерть новой подруги будто вырвала ее из кокона страха, в котором она пребывала несколько самых ужасных лет своей жизни. На ее счастье, Олег, будучи не в лучшем состоянии, предпочитал проводить время в одиночестве. Его лихорадочное веселье не могло ее обмануть. Олег боялся, и Маша чувствовала, что ее просто разрывает от желания бросить мужу в лицо, что она в курсе его дел. После визита следователя она едва не проболталась, опьяненная минутной властью, но вовремя прикусила язык. А после, когда Олег объявил об их скором отъезде, Маша лишь кротко кивнула, чувствуя прямо противоположные чувства. Вечерами, когда муж уходил в неизвестном направлении, Маша вынашивала планы, изучала содержимое сумки Риты, ощущая, что смутный план крепнет в голове.

Прежде всего следовало создать иллюзию несчастного случая или чего-то подобного. Маша почти сразу отказалась от идеи забрать с собой свои документы, телефон и кредитку, на которой на самом деле было не очень много денег, вещи и драгоценности. Глядя в паспорт покойницы, Маша задумчиво осознала, что, если смыть привычный раскрас, наложить косметику по-другому, нацепить очки и парик, она вполне может сойти за Риту. Конечно, внимательный взгляд распознал бы подмену, но косметика творила чудеса. Маша видела в социальных сетях, как немолодая китаянка при помощи грима без труда перерисовывала половину лица, превращаясь то в Джека Воробья, то в Гарри Поттера. Ей же на очень короткое время предстояло сыграть женщину чуть старше себя, сесть в поезд и уехать прочь. Самолет Маша отмела: сотрудники паспортного контроля были более внимательны, чем проводники поездов внутреннего следования. Но даже в поезде нужно было держать ухо востро. В случае неудачи Маша была готова с самым невинным лицом воскликнуть: боже, я перепутала паспорта! И дать на лапу. Но проводник мог попасться принципиальный. Тогда придется найти другой способ покинуть город.

Телефон Риты оказался заблокирован. Маша поднесла его к свету и увидела жирные разводы на стекле, где палец чаще всего соприкасался с поверхностью. К счастью, Рита не заблокировала телефон отпечатком пальца, предпочтя код. С шестой попытки, изобразив на экране квадрат, Маша смогла включить телефон и порыться в его содержимом, после чего мысленно возблагодарила подругу за то, что после смерти та оставила ей неплохое наследство.

В сервисах телефона были гугловские платежные системы, позволяющие проводить бесконтактную оплату, приложения банков, которые Маша, к своему сожалению, не смогла открыть без пароля, несколько фото новостройки, снимки документов, удостоверяющих покупку недвижимости, с точным адресом, и даже видео квартиры изнутри.

Билет на поезд на имя Маргариты Захаровой удалось купить практически последний, в СВ, хотя Маша хотела что-то попроще. Проводники в СВ были более вышколенными и внимательными, но выбирать не было возможности. Маша выбрала кружной путь в Новосибирск, с пересадкой в Ростове-на-Дону, а не в Москве, где жила куча ее знакомых. Кто знает, кого занесет на вокзал в самый неподходящий момент? Нет, Мария Куприянова осталась в Крыму, в Москву не вернулась, и что с ней приключилось, одному Богу известно. Она очень хорошо помнила, как два года назад, возвращаясь кружным путем в Москву через Стамбул, наткнулась на одноклассницу, которую потеряла из виду еще в начальной школе и даже сперва не узнала. Нет, нет, на вокзале и в аэропорту пересекаются дороги слишком многих людей, к тому же эти места оборудованы камерами. Незнакомый Ростов-на-Дону ей подходил больше, с этим городом, ее ничего не связывало. Как и с Новосибирском. Олегу вряд ли придет в голову искать ее в Сибири, а в городе-миллионнике спрятаться ничего не стоит. Для покупки билета Маша пользовалась телефоном Риты, мысленно благодаря детективные сериалы за наводки. Просмотреть историю ее запросов в ее собственном телефоне грамотному специалисту ничего не стоит, а Олег наверняка обратится к таковому. Нет, он не должен заподозрить, что она исчезла по собственной воле.

В сумке нашлись деньги. Маша даже удивилась, что Рита таскает при себе больше ста тысяч разномастными купюрами, отчего кошелек ее раздулся как жаба, хотя кредитки были предпочтительнее, да и сервисы «Гугла» позволяли расплатиться телефоном. Там же, на дне, звенела связка ключей.

Больше всего Маша боялась, что