Шрифт:
Закладка:
— Знаю, и этот твой редкий страх, он почему-то особо приятен. Хочу, чтобы ты поняла, — я взял ладонь Небесной Охотницы — от прикосновения к ней по телу словно поползли мурашки, — теперь со мной не будет по-прежнему. Я хочу, чтобы ты донесла эту мысль до всех Небесных. Она очень проста: я уважительно отношусь к богам и не хочу никому из них причинять боль и ни с кем сводить счеты, но если кто-то из вечных решит не считаться со мной, тем более возомнит, что имеет право наказывать меня, то он может последовать за Герой. Это я сказал твоему брату и говорю тебе, чтобы на Небесах не было иллюзий.
— Саша, ты не можешь так говорить! — Воскликнула Ковалевская. Мне показалось, что лицо ее побледнело в страхе за мои слова.
— Оль, могу. Извини, но ты многого не понимаешь. Это тот случай, когда я должен обозначить, что если кто-то попытается сводить со мной счеты и убить меня, то расплата будет самой жестокой. Не хотел тебе говорить, но признаюсь: я взорвал Геру. Да, есть такая у меня магия, которая работает и против богов. Величайшая разлетелась на тысячу мелких кусочков на глазах у своего любовника — Аполлона. Одна из причин, почему я поступил именно так в том, что я не хочу лишиться этого тела. Я не хочу, чтобы ты плакала над мертвым графом Елецким. И только так, можно обезопасить себя от возможных нападок в будущем. Если бы я был мягче и искал компромисса, упрашивал и заискивал перед богами, то угроза моей жизни с их стороны сохранялась бы постоянна. Многие боги завистливы, трусливы и тщеславны. Во мне они видят угрозу, они не могут смириться, что я кое в чем превосхожу их. Я намеренно поднял ставки до предела, того предела, за которым вряд ли кто из них осмелится навязывать мне свою волю или пытаться наказать меня, потому что знает какая будет расплата. Теперь… — я на миг отвлекся — снова заметались в полуарке всполохи, превратившиеся в свечение, — теперь любой из вечных подумает, стоит ли играть со мной в смертельные игры, помня о судьбе Геры. Поймите главное: именно такая постановка вопроса дает мне безопасность, а вам двоим спокойствие. Все просто, правда? Если погибну я, то я уничтожу всех, кто к этому причастен. Сейчас там, на Небесах, еще не все усвоили эту истину, кто-то пока не в силах принять мысль, что какой-то там смертный смеет ставить условия. Но божественная глупость скоро пройдет и даже самые тупые и заносчивые из вечных будут вынуждены принять то, что я сказал, — говоря это, я с улыбкой смотрел на появление в комнате второй милой мне богини.
— Как ни странно, Астерий прав! Радуйся, безумный хитрец, ты выиграл и в этот раз! — из жемчужного свечения появилась Афина, вмиг обретя земное тело, одетое сияющим ореолом. — И ты, подруга, радуйся! Перун, наконец, признал, что Гера сама виновата! Разум победил в нем гнев! И главным аргументом было, что она нарушила его запрет не трогать других людей. На это очень вовремя указал Гермес. Он рассказал о посланных Герой гарпиях, убивших в Шалашах четверых лишь для того, чтобы посодействовать в убийстве Астерия. Ничто так не возмущает Громовержца, как нарушение его запретов другими богами! Конечно, старый Держатель Молний не отважился, что Астерий в этом противостоянии прав, он лишь признал, что его супруга нарушила запреты и делала все не так. Но это уже прогресс в понимании! Он вынужден слушать те доводы, которые раньше пропускал мимо ушей! — Афина подошла ко мне сияя глазами, которые сейчас казались синими. — А ты, Астерий, не подражаем! Твоя отвага и безумие, твоя неподражаемая дерзость потрясли всех! Кого-то они очень испугали, а кого-то восхитили! Например, меня. Позволь свои чувства я выражу так, — Ясноокая, неожиданно обняв, меня поцеловала.
— Ты с ума сошла! — Артемида резко дернула ее за край одежды, и кажется даже затрещала тонкая ткань.
— Успокойся Арти, я просто выразила чувства. Если угодно, дружеские чувства. Пусть Астерию будет приятно. Княгиня же не возражает, правда? — Афина с легким лукавством посмотрела на Ковалевскую.
— Нет, — очень неуверенно отозвалась Ольга.
И Афина была права — мне было очень приятно. Особенно то, что ее поцелуй пришелся в краешек моих приоткрытых губ и вызвал такое волнение, которое она несомненно почувствовала. Скорее всего это не менее ясно ощутила и моя Небесная Охотница.
— Саш, я буду ждать тебя в спальне. Не смею лезть в ваши небесные дела, — сказала Ковалевская, прошла мимо Артемиды, и на пороге, обернулась ко мне: — Вообще, я думала волнения мои кончились, но им, наверное, не будет конца! — войдя в комнату, где нас ждала огромная кровать, Ольга закрыла за собой дверь.
— Спасибо за радостные вести, подруга! Сейчас это самое главное! — с вдохновением сказала Артемида. — Надеюсь, они все там сбавили свою спесь и постепенно до них начнет доходить, что Астерий не просто один из смертных. Я опасаюсь лишь Перуна. В гневе он не всегда поступает разумно. Остальные не посмеют, если успокоится Громовержец.
— Он успокоился. Но тебе не следует задерживаться здесь, самое мудрое, что можешь сделать — поспешить к своему брату и поговорить с ним. Именно сейчас переступи через гордыню, сделай шаг в правильном направлении. Ну с какой радости Гера должна водить твоего брата за нос, отворачивая от тебя и Лето⁈ Феб сейчас одинок и несчастен, он сломлен после того, что произошло. А ты прояви сострадание, которого всегда много в тебе. Будь возле него хотя бы недолго и ты вернешь его сердце, дашь ему новое понимание произошедшего, — посоветовала подруге Афина.
— Ясноокая права, мне придется поспешить, оказать помощь Фебу и Лето сейчас нуждается во мне. Я очень спешила к тебе, Астерий, потому что сердце чуть не сгорело. Поскольку все разрешилось хорошо, вынуждена тебя покинуть. Давай поступим так: ты придешь
