Из ванной комнаты доносилась шутливая песенка, которую тонким голоском распевала Нирмала:

Камаль рёва, плакса был…

— У, какая нехорошая девчонка! Пусть только она выйдет, уж я ей задам!.. Будет она знать, как обижать своего братца!

Получив от матери такое заверение, Камаль быстро успокоился и отправился менять рубашку.

Ко дню рождения своего брата Наре́ндры Савитри решила подарить ему белую полотняную скатерть, собственноручно вышив на ней шелком светло-голубых и золотистых бабочек и темно-красные звезды.

Прилежно работая иглой, Савитри вся погрузилась в приятные воспоминания детства. Дни, когда она и Нарендра были малышами, когда они вместе росли и играли, проходили быстрой чередой перед ее мысленным взором. Воображение живо рисовало образ любимого брата, который жил теперь так далеко от сестры. Но сейчас Савитри казалось, что он здесь, рядом с ней, что его портрет, висевший на стене, вот-вот оживет и Нарендра, улыбнувшись, ласково заговорит с сестрой.

От чувств, переполнявших до краев ее сердце, на глаза Савитри навернулись слезы. Как раз в это время она и услышала крики и вопли, которые вырвали ее из мира грез и заставили отвлечься от работы.

Сейчас, глядя на Нирмалу, укладывающую в сумку свои тетради, она строго говорит ей:

— Как тебе не стыдно, дочка? Камаль на четыре года моложе тебя, а ты его все время обижаешь, ни до одной вещи не даешь дотронуться. Бедняжка то и дело плачет из-за тебя. Скажи на милость, что сделается твоему пеналу, если он подержит его в руках?..

Нирмала, опустив голову, лукаво посмеивается.

Заметив это, Савитри недовольно хмурит брови.

— Подожди, вырастешь — пожалеешь, что так обращалась с братом. Захочешь с ним повидаться, поговорить — а его и нет. Брат и сестра не вечно вместе живут…

Упреки матери вызывали у девочки недоумение. Чего от нее хотят?.. Бросив исподлобья пристальный, серьезный и вместе с тем любопытный взгляд на мать, Нирмала снова уставилась в пол.

Когда полчаса спустя Нирмала и Камаль ушли в школу, все происшедшее показалось Савитри совсем уж не таким значительным. Ей вдруг вспомнилось, как несколько лет назад она сама поссорилась с Нарендрой. Почему она тогда рассердилась на брата?.. Из-за какого-то пустяка! Но то, что теперь ей кажется незначительным, в то время представлялось чем-то очень важным. Во всяком случае, она не разговаривала с братом целый месяц. И Нарендра, чтобы досадить ей, с утра до вечера заводил патефон и смотрел на окно ее комнаты в подзорную трубу, которую для этой цели попросил у друга. Савитри не могла удержаться от смеха, вспомнив, как она, нахмурив брови, молча входила в комнату Нарендры и, не глядя на брата, ставила перед ним тарелку с едой.

* * *

Про себя Савитри решила, что не будет говорить с Нирмалой таким строгим тоном. В конце концов, никакого преступления девочка не совершает, балуется, и все.

Но на другой день Камаль снова пришел с жалобой: Нирмала не хочет гулять вместе, бросает его одного, вместо «Рыбак рыбку удил» распевает «Камаль рыбку ловил» и обзывает дураком…

Дело было пустячное, и, конечно, следовало бы обратить все в шутку. Но упрямая девчонка, ссорясь с Камалем, отвлекает Савитри от нужного дела. Поэтому, отшлепав Нирмалу, Савитри к тому же отчитала ее:

— Хватит, терпение мое лопнуло! Одна девочка в доме, а никому от нее покоя нет! Завтра же попрошу, чтобы тебя исключили из школы, раз ты так себя ведешь и обижаешь брата.

Поставив перед детьми поднос с лепешками и вареными овощами, она проговорила уже более спокойно:

— Когда я была в твоем возрасте, Нирмала, я никогда не дразнила своих братьев и сестер, никогда не огорчала родителей!

Но Савитри отлично знала, что это было далеко не так.

* * *

Наступил праздник.

Дверь приоткрылась, и в комнату робко заглянул Камаль.

— Мама, мы пойдем к Сите и из ее окна поглядим на улицу, — сказал он.

— Не надо, сынок, — ответила Савитри. — Отсюда тоже хорошо видно.

В этот момент она заметила, что за дверью прячется Нирмала.

Вот хитрая девчонка! Всегда его, бедняжку, посылает, если надо что-нибудь выпросить.

— Ну ладно уж, ступайте, — сказала Савитри.

На улице уже собралось много народу. Стоя в дверях дома, Савитри с интересом разглядывала яркую толпу, следила за автомобилями, которые старались пробраться сквозь людской поток.

А в это время Нирмала обнаружила, что Камаль исчез. В страхе она растерянно металась по улице. В поисках брата она незаметно от матери прибежала домой и, как испуганная птица, потерявшая птенца, промчалась по всем комнатам. От страха у нее даже в глазах потемнело. Разве мать не рассказывала ей, как в толпе пропадают дети? «Братец… Камаль… Что же я буду делать?» — в ужасе думала она.

На улице вдоль тротуара торговцы разложили свой красочный товар: разноцветные игрушки и шары, бумажные змеи, веера и свистульки, кричавшие петушиными голосами. Где-то в толпе, словно за кулисами, глухо звучали барабаны. У ребятишек прямо глаза разбегались.

Но Нирмала ничего не видела и не слышала. Стремительно прорываясь через толпу, она прибежала к Сите. Камаля не было и здесь! С опухшими от слез глазами девочка, спотыкаясь, прибежала к матери.

— Камаль… Камаля у Ситы нету! — проговорила она прерывающимся голосом.

Савитри вздрогнула. Мальчик мог попасть под машину или повозку, затеряться в толпе! Правда, она хорошо знала своего робкого сынишку — он всегда жмется где-нибудь в сторонке. Может, и сейчас он, испуганный, укрылся в какой-нибудь лавке?

Удивленная слезами дочери, Савитри молча взглянула на нее, стараясь понять, чем вызвано такое беспокойство этой озорной девчонки. «Неужели кто-нибудь может беспокоиться о малыше больше, чем мать? — подумала она. — Ведь Нирмала всегда только и делала, что дразнила Камаля!»

Но вот процессия закончилась. Движение транспорта возобновилось, толпа поредела, и из нее вынырнул соседский слуга, одетый в короткие штаны и белую рубаху. Рядом с ним, держась за руку, топал ножками Камаль.

Изумленная Савитри увидела, как Нирмала помчалась к братишке и, крепко прижав его к себе, залилась в три ручья.

— Сумасшедший, ну куда ты ушел? Зачем ты побежал один? — приговаривала она, целуя Камаля.

Савитри показалось, что ее душу озарили теплые лучи солнца. Со слезами на глазах она обняла дочь.

— Люби свою сестру, сынок! — взволнованно сказала она Камалю. — Никогда не ходи один на улицу. Видишь, как сестра плачет из-за тебя.

— А я не плакал, что ли? — обиженно сказал Камаль, видя, как мать нежно успокаивает Нирмалу.

— Почему