У тебя есть месяц на предварительное исследование, потом нужно будет заняться архивами. Возможно, я смогу уговорить их дать тебе больше времени, если они убедятся, что ты и правда сосредоточена на поисках изумруда. И да, ты поняла все верно: за тобой уже следят. Мне очень жаль.

Тебе нужно поехать в Геную, надеюсь, что ты найдешь что-то полезное в архивах. Если нет, тогда, дорогая, придется ехать во Флоренцию. Тебе обязательно нужно присутствовать на конференции, займи мое место. С уродами, которые ищут изумруд, этот момент я улажу. Если и во Флоренции ничего не найдешь, то придется ехать в Париж. Не уверена, что в архивах Парижа есть ценная информация по этой теме, но возможно я искала не слишком тщательно. Если ты не найдешь изумруд, то нам обеим крышка. Плана «Б» у меня нет. Я верю в тебя, Изабель, и буду надеяться, что ты найдешь изумруд. Конечно же, найдешь! Сразу возвращайся в свою квартиру, они позволят мне связаться с тобой.

Ни в коем случае не рассказывай об этой записи полиции или кому-либо еще, иначе меня немедленно убьют, а потом убьют и тебя. Я не шучу. Пока ты ищешь изумруд, нашим жизням ничего не угрожает. Я буду выходить на связь, когда появится возможность, чтобы ты знала, что со мной все в порядке.

Положи диктофон в пакет и оставь его за мусорным контейнером возле своей квартиры. Поверь мне, Изабель, и делай то, что говорю, и не пытайся играть в детектива. Эти люди – профессионалы, и на кону наши жизни. Одно неверное движение, и они без колебаний изуродуют меня, и дадут тебе знать об этом.

Сосредоточься на исследованиях, подруга. Обещай мне не упоминать об изумруде вслух, пока не увидишь меня снова. Мне очень жаль, что я втянула тебя в эту заваруху.

Запомни: Генуя, Флоренция, Париж. И ты обязательно должна присутствовать на конференции во Флоренции. Только так, другого выбора нет. Как я уже сказала, они следят за тобой.

До, надеюсь, скорой встречи, милая. Я люблю тебя. Ты – моя последняя надежда, соломинка. Знаю, сейчас мои слова звучат безумно, но верю, что когда-нибудь я снова увижу тебя и отблагодарю за все, что ты сделала. Так или иначе, я заглажу вину. Не знаю как, но у меня полно времени, чтобы придумать.

Запись закончилась. Некоторое время я сидела на диване, пытаясь осознать услышанное. Осмотрелась по сторонам и пошла на кухню – эта комната была дальше всего от окна, выходящего на парковку. За мной вели слежку. Я должна обратиться в полицию. И… я не могу этого сделать. Безумие какое-то!

Положив диктофон в пакет, я отнесла его за мусорный контейнер. Неужели они наблюдают за мной прямо сейчас? Вокруг не было ни души, но уверенности я не чувствовала. Прослушанная запись все еще не укладывалась в голове. Нужно как следует подумать.

Я вернулась в квартиру и заперла дверь, перевела дыхание и крепко зажмурилась. Мне было очень страшно. Меня потряхивало, дрожь была так сильна, что я едва не расплескала воду, пытаясь нагреть чайник. Заварив чай, я даже не дала ему остыть – пила почти кипяток. Неужели Роза и правда доверила мне свою жизнь?

Наконец я улыбнулась, но улыбка вышла горькой.

Роза не просила ей помочь, а давала четкие указания. Она говорила, что я должна сделать, чтобы спасти ее жизнь. И свою собственную.

Глава семнадцатая

Я открыла ноутбук, чтобы договориться с Эндикоттом о встрече, на которой собиралась сказать ему, что хочу заняться исследованиями Розы. До чего же унизительно.

В почте меня ждало письмо от Уильяма:

Дорогая Изабель!

Самоубийство Роуз стало потрясением для всего нашего сообщества, поэтому я хотел узнать, как у тебя дела. Пожалуйста, дай знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Не могла бы ты сегодня в час дня встретиться со мной и Найджелом в его кабинете? Мы хотели бы обсудить с тобой один деликатный вопрос.

Всего наилучшего,

Уильям

Я ответила, подтверждая встречу, и задумалась о том, как рассказать о своем желании заняться исследованиями Розы. Или можно подождать и встретиться с Уильямом после того, как я поговорю с Эндикоттом. Нет, лучше разобраться с этим «деликатным» вопросом побыстрее. И плевать, что обо мне подумают. Междоусобные разборки на кафедре теперь кажутся чем-то незначительным. Пора заняться вопросами жизни и смерти.

Быть может, мне следует рассказать Уильяму о записи. По крайней мере, тогда он поймет, почему я хочу заняться чужими исследованиями. Но нет, я не могу ничего рассказать Уильяму. Роза выразилась недвусмысленно. Что еще она сказала? Я записала все, что вспомнила, а потом уничтожила свои записи. Мне нужно сосредоточиться. Составить план. Я не устраивала стирку уже несколько недель, поэтому надела свою последнюю чистую водолазку, толстый свитер и шерстяные брюки, после чего отправилась в кабинет Эндикотта. Ровно в час постучала в дверь, и два голоса одновременно произнесли:

– Войдите.

И Эндикотт, и Уильям встали, чтобы пожать мне руку. Уильям предложил мне чашечку чая, а Эндикотт перешел сразу к делу:

– Я понимаю, что сейчас вас особенно трудно, Изабель. Всем известно, что вы с Розой были близки.

– Да, – сказала я, переводя взгляд с одного мужчины на другого. – Я много думала и решила, что хотела бы продолжить исследования Розы. Пытаясь найти эффективный подход к первоначальной теме своей диссертации, я то и дело захожу в тупик. Но наши с Розой темы во многом пересекаются. Мы с ней много раз это обсуждали.

Эндикотт сцепил пальцы в замок.

– Изабель, – начал он, – именно поэтому мы попросили вас сегодня прийти. Пусть ваш новый научный руководитель все вам объяснит.

– Что?..

– Роза получала особу стипендию, – вступил в разговор Уильям. – Кафедра и университет тоже получали определенные выплаты. Учитывая твои познания о Екатерине Медичи и ее окружении, мы решили, что ты идеально подходишь для работы над темой семьи Фальконе.

Я села, и мужчины последовали моему примеру.

– Я обсудил ситуацию с Найджелом, – продолжил Уильям, и они с Эндикоттом переглянулись. – Честно говоря, я думал, что исследование Розы близится к завершению, однако это оказалось не так. Работа, которую она проделала, была слегка поверхностной. Я признаю… – Уильям подошел к камину, где языки пламени бросали на его лицо пляшущие тени. – Я признаю, что безответственно отнесся к своим обязанностям научного руководителя.

– Уильям будет курировать вашу диссертацию, – пояснил Эндикотт, – впрочем, я всегда буду рад дать вам совет. Возможно, я не смогу