Шрифт:
Закладка:
«Рубили дома» квалифицированные плотники. Как правило, это были жители соседних деревень. В нашей деревне было только два плотника. Одним из них был мой дядя Федор Бут (Юрков), а вторым маленький, ростом около 150 сантиметров, мастер на все руки Илья Журав.
Вот уж кто соответствовал словам «мал золотник да дорог». Он, как мне кажется, умел делать все. Рубить дома, разводить пчел, вязать сети, правильно осмолить и разделать кабанчика, пилить ручной пилой доски и брусья и все то, что обязан уметь делать мужчина, проживающий в деревне.
Только приняв личное участие в строительстве бревенчатого дома для семьи брата Петра, я понял, что «срубить дом» не только сложно, но и физически крайне тяжело. Ведь чтобы подогнать только одно бревно его приходится не менее трех -четырех раз поднимать, «придрать», затем точно по линии, начерченной углем или карандашом, выбирать желобок, поставить шипы, подогнать замок, ровным слоем уложить для утепления мох.
Безусловно, любой хозяин стремился, чтобы хата простояла как можно дольше и желательно без капитального ремонта. Самым уязвимым местом был нижний венец сруба. Поэтому его всегда стремились выполнить из дуба. В идеале стремились найти дуб, выросший на сухом месте, а не на болотине. Бревна из такого дуба не гнили в течение жизни нескольких поколений владельцев дома.
Наиболее часто встречающимися были небольшие хаты размером 6 на 9 метров. Плюс пристроенные к дому сени. При необходимости и наличии материальных возможностей, некоторые хозяева пристраивали к существующему строению три стены, и получалась «хата пятистенка».
Мой родительский дом был построен дедом Иваном и бабой Евгой в 1922 году. Расположен он в центре села. Всего три усадьбы отделяют от правления колхоза, клуба, библиотеки, магазина и церкви.
Двор отделен от улицы 2-х метровым деревянным забором. На трех дубовых ушулах навешены ворота и калитка. Вдоль забора рядом с домом скамейка для отдыха.
Спустя годы с племянницей Тамарой у родительского дома. (дом на снимке слева)
Дом срублен в чистый угол из тесаных сосновых брусьев толщиной около 24 сантиметров. Чтобы получить такой брус, бревно должно быть не меньше 35 -40 сантиметров в диаметре. А если учесть максимальную длину 9 метров, то сразу становится ясным, что на постройку дома шла отличная сосна.
Что особенно важно, лес с такими деревьями находился всего в двух километрах от деревни.
Между брусьями уложен ровный слой мха, который в обилии рос в лесных пелях, на болоте и старых котлованах, оставшихся после заготовки торфа. Летом его вылавливали из воды граблями, сушили и при строительстве домов, бань и других построек использовали как утеплитель.
Фундамент дома составляют 10 дубовых штандар. Каждая в диаметре около 50 сантиметров. Когда мы решили поменять их на кирпичный фундамент, то обнаружили, что ни одна не сгнила полностью. Верхний слой примерно до 5 сантиметров превратился в «мышиный огонь» (гнилушка), а остальной массив оказался невредимым. Простояли полвека и могли стоять в некомфортных условиях для дерева еще столько или больше.
Для утепления дома сделана призба (завалинка). Готовясь к зиме, призбу забивали соломой или сухой картофельной ботвой и присыпали землей так, чтобы захватить нижний венец дома.
Погреб представлял собой обыкновенную яму размером 1,2 х 2,0 м. и глубиной до 2-х метров. Здесь хранился основной продукт для питания семьи и прокорма домашнего скота – картошка. Обычно осенью ею заполнялся полностью погреб и все подполье. Для входа в погреб, и подполье имелась одна съемная половица.
В изначальном варианте наш дом имел четырехскатную крышу. Кровельный материал, как и у большинства домов в деревне – камыш. Наша местность была очень богата запасами этого строительного материала. Заливные луга и болота – наиболее подходящая среда обитания этого растения.
Заготовка велась зимой. Когда болото замерзало, мужчины специально переоборудованными косами косили камыш, а женщины вязали снопы и ставили их в бабки. Солома для кровли использовалась только ржаная и только та, которую получали при ручной уборке.
Кровлю из соломы или камыша мог сделать только специалист. При помощи ивовых прутьев, он привязывал определенное количество камыша к прибитым на стропилах жердям обрешетки. Затем специальными деревянными щетками выравнивал торцы камышинок и придавал кровле ровный, прекрасный внешний вид. И так ряд за рядом, по всему периметру крыши. На коньке ставился деревянный короб. За короб цеплялась деревянная лестница, по которой, не повреждая кровли, можно было добраться до дымоходной трубы при ее ремонте или чистке от сажи.
Кровля из камыша была долговечной, стопроцентно защищала дом от дождя и снега, надежно выдерживала ураганные ветры. Со временем на ней начинал расти мох, который придавал дополнительную прочность и незначительно повышал ее устойчивость против пожара.
Вообще пожар в деревне – это настоящее стихийное бедствие, жертвами которого могла стать вся улица, а иногда и деревня. Поэтому при любом возгорании участие в тушении пожара принимает все население деревни.
Бог как-то миловал нашу деревню от большого пожара. В одну из поездок из Рудакова в Селец я видел, как горела соседняя деревня. Зрелище страшное. Дело было в безветренный солнечный день. Вначале загорелся один дом, затем поднимается ветер, искры летят через несколько домов, которые мгновенно загораются. Образуется много очагов огня, которые потушить существовавшими тогда средствами пожаротушения – мужики с ведрами и две пожарных машины на целый район, было практически невозможно.
С течением времени кровля нашего дома начала давать протечки. Основной причиной этого были наши частые посещения крыши. Дети есть дети –то нам нужно было установить на дымовой трубе деревянный пропеллер, то зимой съехать на санках, то просто поиграть.
Пришлось на чердаке расставить ведра и корыта. Когда появились деньги, мы с Семеном переделали крышу хаты. Камыш заменили шифером. Фронтоны «елочкой» с резьбой по дереву Семен выполнил самолично, пригодились навыки столяра, полученные им при обучении в ФЗО в городе Кемь, что располагался в тогда существовавшей «шестнадцатой республике» – Карело-Финской ССР.
Прежде чем войти в дом, мне нужно было подняться на трехступенчатое крыльцо и войти в сенцы (сени). Стены сеней изготовлены из более тонких брусьев. Пристройка к дому разделена на две части. Одна часть – сени, а вторая кладовка.
Летом в сенях, на деревянной скамейке, стоит кадушка с хлебным квасом и ведро с питьевой водой. Рядом металлическая кружка. Любой желающий может испить приготовленного мамой квасу или холодной колодезной воды. Ополоснуть кружку можно водой из этого
