Шрифт:
Закладка:
Но их радость была преждевременной… Переворачивать Россию этим воякам не посчастливилось. У деревни Осово, что в 10 километрах западнее Крупки, Россия вдруг сама перевернула их вместе с пушками, автомобилями, боеприпасами и заявками на черную икру, медвежьи и верблюжьи шкуры.
Диверсионная группа подполковника Спрогиса ровно за два часа до рассвета заняла удобное положение в густом кустарнике у железной дороги. Никто и не догадывался, конечно, что группе предстоит скорректировать маршрут эшелона с новыми пушками и претендентами на земельные наделы в России. Она просто вышла на первую свободную охоту. В ее состав входили Сандыбаев, Дмитриев, Буташин, Болдин, Маковец, Виноград, Жуков, Нина Шинкаренко, старший лейтенант медицинской службы Михайлов и другие.
Соглашаться с решением командира самому идти на железную дорогу комиссару очень не хотелось, так как не было сколько-нибудь полных разведданных об охране железной дороги на перегоне Борисов — Крупки. Никто также не знал толком, где и когда лучше подойти к ней. Однако уговорить решительного, темпераментного и даже дерзкого в полемике Спрогиса оказалось делом несбыточным. Он доводы выслушал, покивал согласно и… ушел с ребятами.
Путь к железнодорожной магистрали был нелегким. По лесам и болотам Можи, Бобра, Велятича бойцы прошли около тридцати километров. Притомились изрядно. Однако отдыха не позволили себе. По прибытии в район действий они незамедлительно заминировали полотно железной дороги, идущей из Борисова на Крупки, подключили подрывную электрическую машину и начали ждать подходящий для подрыва «объект». Несколько разведчиков во главе с сержантом Виноградом заняли удобное место для наблюдения. От них время от времени поступали осторожные сигналы: «Идет маневровый паровоз», «Миновал с балластом». «Прокатило пять вагонов с каким-то грузом»…
Спрогис лежал за пнем, слушал неутешительные доклады и чертыхался про себя:
— Мелкотня… Дохлая рыбешка… Фашистское дерьмо. Нам нужна крупная дичь. Черт побери, куда же все девалось? Не придумал же Гитлер свернуть Восточный фронт. Значит, должны же дождаться!
Никакой связи с подпольщиками, работающими на железной дороге, у Спрогиса пока не было. Вся надежда сейчас возлагалась на своих же разведчиков, и они проявили поразительную ловкость и изобретательность. Один из бойцов, облачившись в захваченную с собой одежду рабочего, занятого ремонтом путей, с лопатой в руках вышел на насыпь, где свободно расхаживая среди других рабочих на железнодорожном полотне и внимательно наблюдал за дорогой.
Несколько пропущенных без происшествий дрезин и поездов с небольшим количеством вагонов убедили охранников, что ничего страшного нет, работа идет нормально и происшествий, кажется, не предвидится. Два немецких солдата прохаживались по путям, оживленно балагурили и хохотали, время от времени для острастки покрикивали на выбившихся из сил путейцев.
Но вот на полотно выскочила еще одна пара охранников и криками, а также ударами прикладов в спины живо согнала всех рабочих с полотна дороги.
Спрогис обрадовался: значит с минуты на минуту жди эшелона с чем-то очень важным.
По цепи пошла команда: «Приготовиться!» Полтора десятка хорошо вооруженных бойцов-десантников залегли в 25—30 метрах от железной дороги в густом кустарнике, на опушке леса. В утреннем тумане показался эшелон с артиллерией и прислугой. Впереди паровоза — две платформы, нагруженные мешками песка и прочим балластом.
— Прекрасно! Как раз то, что надо, — обрадовался Спрогис и тут же скомандовал: — Рвать заряд под паровозом, пропустив платформы!
— Есть! — доложил боец-подрывник Дмитриев.
В тот же миг грянул взрыв под паровозом, и он, окутанный паром, рухнул под откос. За ним закувыркались, как игрушечные, вагоны с солдатами, платформы с пушками и тягачами. В середине эшелона мощно рванул, осыпая небо искрами, вагон со снарядами. Разлилось море огня.
— Огонь по оккупантам! — скомандовал Спрогис.
Очереди из пулеметов и автоматов резанули в упор по непрошеным гостям, которые всего четверть часа тому назад оживленно мечтали о том, как прекрасно и счастливо они заживут в российской колонии где-нибудь на Волге или Днепре. Как превратят богатейшие черноземы в тучные нивы и озолотятся на них. Русских батраков, ленивых и неумных, они плетьми заставят пошевеливаться и приносить своим хозяевам доход, они научат этих свиней трудиться!..
Под обломками штабного автобуса, рухнувшего под откос вместе с платформой, десантники нашли тяжело раненных капитана и ефрейтора. Оказав им помощь, тут же узнали, что 87-й артиллерийский дивизион направлялся на пополнение 87-й пехотной дивизии, выведенной в резерв командующего группой армий «Центр» в район Брянска. В конце октября дивизию должны перебросить на сталинградское направление. Как позже выяснилось, это были весьма ценные и вовремя добытые разведывательные данные.
Оба пленных оказались баварцами, побывавшими в боях под Москвой, оба ранены осколками русской «катюши» и обморозили себе уши. Всю зиму и лето пролежали они в госпитале и теперь, признанные годными к дальнейшей военной службе, снова отправились в пекло Восточного фронта. Обоих интересовал один и Тот же вопрос: «Когда же все это кончится?» Им говорили: конец войны — взятие Москвы. Но Москва не взята, война продолжается. Не война, а бойня. Из России мало кто возвращается. Родным приходят лишь похоронные извещения и бляхи от мундиров.
— Но где-нибудь победа все же ждет нас. Не станет же фюрер обещать ее попусту. Это было бы слишком жестоко…
Их ждала могила. Они умирали оба, раздавленные своими же, немецкими, тягачами.
Десантники разделались с эшелоном за каких-нибудь 10—15 минут. Близость Борисовского и других гарнизонов противника заставляла их вовремя, не мешкая, отойти в леса южнее железной дороги. Забрав документы убитых, автоматическое оружие и боеприпасы, группа Спрогиса болотами и лесными тропами благополучно вернулась в лагерь отряда Сороки.
Узнав о случившемся, фашисты в Борисове подняли по тревоге весь гарнизон. Ярость их не знала предела. Такого еще никогда не было, чтобы в светлое время суток на виду у всей охраны был пущен под откос военный эшелон и по существу уничтожен целый артиллерийский дивизион вермахта, да еще вооруженный новыми пушками.
Вскоре по всей округе разнеслась радостная весть о диверсии на железной дороге и потерях среди оккупантов. Народ ликовал. Его уверенность в нашей неизбежной победе над врагом укреплялась.
Вернувшись на временную стоянку в лесу в районе высоты 180.0, Спрогис долго не мог уснуть. Он встал с постели, вышел из палатки и возбужденно ходил меж сосен. Бойцы тоже не спали, шумно обсуждая операцию. Участники диверсии припоминали ее детали и особо врезавшиеся в память картинки.
— А как здорово кувыркались вагоны! — услышал Артур Карлович из одной палатки, смонтированной из солдатских
